Об одиночестве - банально и не очень

Об одиночестве проще всего говорить банальностями, которые не утешают.
Что человек рождается один, что проживает всю жизнь среди людей непонятым и уходит один, оставаясь голым перед лицом Творца.
И не утешают эти банальности ни капельки. Потому что кто-то рядом растит детей в браке, кто-то целуется прямо посреди улицы, кто-то получает букеты и подарки, кого-то возят на Сейшелы, за кем-то ухаживают и кому-то сочиняют стихи.
"И почему это происходит со всеми, но не со мной?" - спрашиваем мы, понимая, что несправедливы. Потому что мы хотим как все, когда речь идет о хорошем. И не хотим думать, что дети ночами изводят криком и доводят до депрессии и развода, что сегодня он целовался на улице с тобой, а вчера его видели с его бывшей, что букеты и подарки - это попытки загладить вину, что в роскошном бунгало на Сейшелах можно ругаться и ненавидеть друг друга ровно так же, как в щитовом домике на окраине деревни Гадюкино, и что ухаживания и стихи истлевают, не дав нам привыкнуть и расслабиться. И на горло нашей любви и романтике наступает быт.
И тогда мы сетуем: "Ну почему у меня все так плохо?"
Дети раздражают, он бегает к бывшей и откупается цветами, отпуск стал адом, потому что мы устали друг от друга, а конфетно-букетный период закончился пивом у телевизора, хотя казалось, что он будет длиться вечно, как наша неземная любовь.
И когда нам опять напоминают, что так у всех - у мадам Бовари, у Скарлетт, у Лолиты, у Аллы Пугачевой, Карлы Бруни и Таньки из второго подъезда, мы ревем и ругаемся, и кричим, что не хотим слушать про всех. Что это мне, мне, мне одиноко и больно! И что мне до трех миллиардов женщин и трех миллиардов мужчин!
Мы хотим быть счастливы, как все, и не хотим быть несчастны, как все.
И в этом парадокс. И в этом банальность.
Поэтому вслух говорить об одиночестве - трудно. Каждый из нас знает о нем что-то свое, больше, чем другие.

Интроверту смириться с одиночеством чуточку проще, он живет в себе, в придуманном мире. Он заменяет реальность выдуманным любовником, счастливой семьей, виллой на Мальорке или планетой сиреневых бабочек и белых океанов.
Тому, кто живет во внешнем мире, - чуточку сложнее признать, что на данном этапе этого пути к счастью вдвоем его нежность, его забота, его таланты и ум, его возможности и потребности остаются нереализованными.
Мне с моей бивертностью должно быть легче, чем другим. Или труднее, не знаю. Я переключаю в себе эти состояния в поисках безболезненного баланса. И умираю от боли, когда никто не видит.
И все же я хочу верить, что будет новый день, и случится то, чего я жду долго. Бесконечно долго. Возможно, не одну жизнь.
Жду, иногда старчески отчаиваясь, иногда - по-детски наивно надеясь.
И я отдаю себе отчет, что нет универсального рецепта, как научиться ждать и приближать.
И не меньше других знаю, что ждать - невыносимо. А приближать мы не научились, мы не боги.

Сколько я себя помню - я жду. Сейчас уже пассивно, а раньше, раньше... Ошибалась, ходила по граблям, плакала, уходила в нору, возвращалась в мир и развивала сумасшедшую деятельность, чтобы не думать, не думать, не думать... Об одиночестве. О том, кого со мной рядом нет.

Понимание, что я всегда буду одна, живет во мне с рождения. Ощущение неизбежного конца и ужаса, что мир останется, а меня уже не будет, - с двенадцати лет.
Все мои стихи - про одиночество. Все мои романы про то, что счастье - трудная штука. И иной раз проще не получить, чем потерять. Все мои мужчины убедили меня, что я была, есть и буду одинокой. Даже под венцом, даже в момент соития, даже рожая им детей и жертвуя собой.
Я буду ждать - и не дождусь. Я буду искать - и не найду. Видимо, не заслужила. Не готова. Не мое это - быть счастливой. Может быть, когда-нибудь... в другой жизни... Уговариваю себя - и все равно не верю.

Однажды я поняла, что надо что-то изменить. В себе, не во внешнем мире. Изменить глобально, не ограничиваясь книжкой по психологии и мантрами, что все мужики сво.
Я стала учиться любить себя, потому что в попытках любить других я забыла о себе. Забыла на целых тридцать пять лет. И тогда выяснилось, что любить себя в разы труднее, чем сказочного принца или симпатичного сослуживца, сексуального актера или старого друга. Любить себя - это понять себя, простить себя, принять себя.
Но как принять свои недостатки, свои комплексы, свои нереализованные мечты?
Да будь ты хоть трижды психологом, ты не вылечишь себя. Ибо сапожник без сапог. Загонишь внутрь, придушишь, настроишь саркофагов, но не вылечишь.
А все дело в том, что лечить себя и не надо. Надо себя отпустить. Может, кому-то это покажется странным, а кому-то станет панацеей.
Да, я за столько лет не выучилась на фортепьяно, я не пошла осваивать карандашный рисунок, я не стала брать уроки вокала и не занялась бальными танцами, как хотела в детстве, не освоила чешский, итальянский и польский и не стала великой писательницей всех времен и народов. Я знаю за собой, что не люблю мыть посуду и полы, не могу сказать ничего приличного, когда меня подрезают на дороге. Я ленюсь... просто ленюсь делать много из того, что считается нормой. Я еще в середине девяностых перестала ходить на исповедь и читать розарий, я во многом максималистка, не признаю авторитетов и не желаю слушать советов. Я уже настолько большая девочка, что живу так, как хочу только я. Я года три как не вписываюсь в прежние лекала, и 88 на 64 на 92 явно прибавили в цифрах, у меня есть седые волосы и сеточка морщин, по утрам у меня болит спина и я жду, что климакс не за горами. Я не принцесса, никогда не была принцессой и уже не стану. Я не фотогенична и не люблю смотреться в зеркало. Я вижу там привычную себя, и на пятом десятке я себе не нравлюсь, как было и на четвертом, и на третьем.
Разве тот, которого я жду, самый лучший, самый сильный, самый успешный и талантливый сможет полюбить меня такой... заурядной, некрасивой, уставшей и не верящей, что он придет. Да что там полюбить! Хотя бы заметить!
Даже если вдруг он случайно окажется рядом, он просто пройдет мимо среднестатистической женщины, которая не любит даже себя. Никто не станет любить того, кто не ценит себя. Я это точно знаю, пусть это и звучит, как банальность.

Чтобы научиться любить себя, мне пришлось перешагнуть через многое. Через старые привязанности и опостылевшие связи. Через  приятельниц, которые привыкли к моей безотказности в попытке убежать в их мир из своей пустоты. Мне пришлось признать, что бизнес, который я тянула на себе, нахватав долгов и заручившись стойкой нелюбовью банков и судебных приставов - не мое. Что я никогда не буду петь, танцевать, рисовать и непринужденно болтать по-итальянски. И у меня никогда не будет шикарной вороной шевелюры, королевской стати и роста в метр семьдесят. Я созналась себе, что я не готова к глобальной ответственности за весь мир. И что я плохая мать, потому что дети - не самое главное в моей жизни. Что в моей жизни с подросткового возраста есть только одна мечта: я жду мужчину, которому, как показывает моя одинокая жизнь, я не нужна.

Но ведь у меня есть еще несколько лет впереди. Может, пара-тройка десятилетий. И как мне прожить их в разладе с собой?

Я приняла свои недостатки, как данность. И больше не извожу себя по понедельникам мыслью, что вот сегодня начнется новая жизнь. Или с первого июля, например. Я не обещаю туда, наверх, куда давно не исповедуюсь, что если мне дадут то-то и то-то, то в обмен я обязуюсь, например, забыть разрешение Анны Андреевны и перестать разговаривать с неадекватными водителями на дороге, как старый прораб. Или бегать трусцой. Или не считать всех начальников идиотами.
Нет, я осталась прежней. Но я признала, что мои недостатки - это часть меня. И, если уж быть до конца откровенной, нет у меня никаких недостатков. Есть мои особенности, мои свойства, результат генетики или опыта, которые одних шокируют, а у других вызывают снисходительную усмешку или даже восхищение.
И еще у меня есть особенности, которые мне нравятся. И вызывают симпатию у окружающих. А даже если их не замечают, то для меня эти особенности не становятся менее ценными. Потому что они мои.
Все это - недостатки и достоинства, положительные особенности и особенности отрицательные формируют меня как личность.

И вот я все еще живу, дышу, просыпаюсь утром и продолжаю осторожно вспоминать, что мне всего лишь сорок три... И может быть... ну чем черт не шутит... ведь кого-то целуют на улице, и возят на Сейшелы... и даже ребенка я еще могла бы родить, если так уж захочется.

И мои друзья, пусть они необъективны (да и за каким дьяволам мне была бы нужна объективность!), говорят, что я - не худший вариант для того, кого я жду. И мозги у меня на месте. И чувство юмора не подводит. И образование позволяет быть на высоте в любой беседе. И практических навыков я приобрела море за все мои метания и скитания. А если меня нарядить в вечернее платье до пола с глубоким вырезом на спине, то я еще очень даже ничего. Не Оскара принимать и не блистать на балу, но некоторый интерес у отдельных личностей вполне могла бы вызывать.

Я ждала его сорок три с половиной года. Я верила и не верила. Я надеялась и отчаивалась. Я заводила случайные романы и месяцами избегала секса "для здоровья".

И вот теперь я знаю, что в этом мире возможно все. Что он есть, он пришел и почему-то не хочет пройти мимо. Что он видит во мне нечто, чего даже я рассмотреть в себе не смогла. Что он ничуть не меньше раним, чем я, и не верит не только мне - себе не верит. И присматривается, присматривается. Не только ко мне - к себе, увидевшему меня.
А я думаю о моей любви к нему, и гоню мысль, что через его жизнь проходят юные и прекрасные спутницы, восходящие и уже взошедшие звезды. Что платья сидят на них лучше, что лет им в два раза меньше, что у них вороная грива и поставленное сопрано. Что с ними приятно и в театр, и на Сейшелы, и в постель.
Соревноваться с ним было бы глупо. Ревновать его к ним было бы пошло. Если он не оценит меня такой, какая я есть, мы остановимся в этой точке и разойдемся. Мне останутся мои воспоминания и мое одиночество. Ему останутся его воспоминания. И его одиночество. С кем-то. Не со мной.
Потому что одиночество - это приговор каждому из нас. Мы рождаемся, проходим по миру, касаясь других телами и душами, - и остаемся одиноки. И смерть принимает нас в свои объятия по одному.

Но если я правильно поняла свою душу, если я правильно узнала его среди тысяч других, я уже не смогу пожаловаться, что в моей жизни не было любви. Может быть, я даже не заслужила этой любви. А может быть, отработала по полной. Может быть, этот мужчина - моя награда, а может - наказание.
Возможно, наступит момент, когда я пожалею, что в день нашей встречи я не осталась дома, не заболела, не поехала в автосервис. Потому что я знаю, что впереди меня ждет неизбежное одиночество. Жизнь после жизни. И страшнее этого понимания нет ничего на свете. И я бы отдала полжизни за то, чтобы что-то изменить.
Но я могу только ждать. Его или с ним. А изменить не могу. Мы не боги, нам не дано...

Дорогая, дорогая, дорогая Клементина, этот пост - для Вас. И для меня. И для тех, кто давно ждет и готов отчаяться...
Я ужасная личность, просто полный кошмар. И мне дали того, кто виртуозно ругается матом, пьет водку и волочится за юными девами.
Но впервые за все годы, за все-все-все одинокие и мучительные годы своей жизни я счастлива.
Достойна я этого счастья или нет - вопрос не ко мне.
Но кто бы мог подумать... Самый лучший мужчина в мире обнимает меня и говорит, что ему со мной хорошо.

Так посмотрите на меня с высоты своего юного возраста и бесконечного будущего и скажите себе: "Даже если этой чокнутой почти пенсионерке повезло, неужели счастье обойдет меня, прекраснейшую, стороной?"
А я готова поклясться, что все будет. У Вас - будет все.
Даже если Вы устали ждать...
И  хотя весь мой пост - банальность, я верю в Ваше счастье и прошу его для Вас. Услышат меня или нет - не могу обещать наверняка.
Однако я вижу Вас счастливой. А меня не подводит моя интуиция. Никогда.