Некстати о красивом белье

И черт меня дернул писать о такой ерунде?
Не буду оригинальной, возьму чужую цитату, которая навеяла эти размышления. "Красивое кружевное нижнее белье для девушки - как высшее образование. Его не видно, но самооценку повышает". (с) Пьяный Твиттер
Тут же осудила себя, что опустилась до цитат из Твиттера, но уж больно тема в моем вкусе - скользкая.

Мне вот интересно, функция нижнего белья все-таки изначально практичная или развлекательная? Наши европейские предки, как говорит история моды, без белья прекрасно обходились. Впрочем, период, когда они стали им пользоваться, я не исследовала и не хочу. Без разницы, с чего все началось. Важно, как сейчас трансформируется.
Белье практично - безусловно. Но многие женщины жертвуют практичностью ради изящества кружева и формы.
И ведь на самом деле никому это не видно, а вот поди ж ты.
Может сложиться впечатление, что современная дама все время в боевой готовности - покорять и завоевывать. Как будто полоской кружев можно изящно прикрыть нажраные в фаст-фуде формы и поверхности, напоминающие марсианский пейзаж.
А вот то, что красивое белье повышает самооценку - это вне всякого сомнения.
И казалось бы, демонстрация неглиже не состоится с почти 100% вероятностью в подавляющем большинстве случаев, исключая заведомо запланированные свидания, предполагающие срывание этого самого белья, когда его и рассматривать-то некогда, ну и "рабочую спецодежду" профессионалок, где прозрачные комплекты - вроде оранжевой униформы дорожных рабочих.
По сути надо, чтобы было максимально удобно, тепло или не жарко по сезону, учитывая аллергичность человечества - из натуральных материалов, и недорого, ибо нет смысла тратить баснословные суммы (белье за несколько месяцев в стирках теряет цвет, форму и привлекательность для хозяйки) на свою никому не видную сексуальную самооценку.
О колготках или их совершенно непрактичном и эротичном варианте - чулках - вообще лучше молчать. Про месяцы и речь не идет - тратится каждые пару недель, как расходник - на редкость невыгодная запчасть.
А как обидно, когда на чулке выстрелила петля, а второй-то целый! То есть заведомо надо покупать две одинаковые пары. Вариант зашивания "стрелок" и дырок не обсуждается.
Помнится, одна моя знакомая двадцать лет назад, когда хорошие колготки были дороги и редки, а местная промышленность выпускала нечто для пенсионеров, а не для юных соблазнительниц, сказала: "Не могу латать дырки на колготках. А вдруг я пойду в булочную, попаду под трамвай, меня отвезут в Склиф, а на мне зашитые колготки. Такой стыд!"
В общем, тема того, что у нас под юбками и блузками, волнует нас необыкновенно.
Я, регулярно перетряхивая свой нижний гардероб в поисках "потраченной временем красоты", выбрасываю изрядные суммы на обновление оного.
Правда, я, как дама во всех смыслах свободная, все-таки пока еще раздеваюсь в "публичных местах", то есть при представителях сильного пола, но большинство-то утром на службу, а вечером с авоськами в метро к домашнему "станку". И попадание на семейное ложе происходит не в игровом варианте под музыку, а через ванную в состоянии крайней усталости в сомнительного вида трикотажной ночной сорочке.
Лично я люблю и ночные сорочки замороченные. И в гости к любовнику езжу с шелковым совершенством. От кресла до кровати 10 шагов, потом совершенство отправляется на пол, но эти шаги - под пристальным взглядом и с явным или неявным вопросом: "а это тебе зачем?" Игры... Важная составляющая свободных отношений.
Воистину об университетском дипломе я вспоминаю реже, чем о кружевных бюстгальтерах.
Впрочем, мое образование мужчин не радует почему-то... Худшее оскорбление, которое я слышала от любимого человека, когда меня представляли гостям вечера: "она слишком умна".
Дипломом я своим горжусь все равно, но чем эффектнее на мне белье, тем лучше я себя чувствую на людях.
Чулки предполагают наличие шпильки, кружева под платьем - полупрозрачность и укороченность наряда, а уж отсутствие нижней запчасти... О! Это блеск в глазах и совершенно сумасшедший флирт. Да-да, господа мужчины, и такое случается и нередко. Знаю не понаслышке.
И вся эта роскошь не предполагает безумной страсти на гостиничных простынях в пригородном мотеле с шикарным любовником или случайного секса в машине после выпитых трех коктейлей в баре с обаятельным незнакомцем. Нет, это всего лишь наше ощущение себя, наша любовь к себе, наше уважение и ублажение собственного тела.
Я уж молчу, что случается, когда мы собираемся на реальное свидание с продолжением... Я могу несколько вариантов перемерить, прежде чем решить, что вот в этом я могу позволить себе раздеться. К счастью, мои мужчины всегда велись на эти кружевные глупости, они смотреть любят. Поэтому мне приходится тщательно выбирать. Не только белье, но и мужчин.
Но, если честно, иной раз, вот как сегодня, задумываюсь: что у нас, женщин, такое в голове?
И не знаю ответа.
А что творится в бельевых шкафах - совершенно ясно, к бабке не ходи, сплошной фейерверк красоты и сексуальности. И кто придумал, что мы реже думаем о сексе? Реже - о дипломе. Но тема секса в светских беседах все еще табуирована, а тема дипломов уже мало кого волнует.
Ночь на дворе, а я сижу и думаю, надевать завтра непрактичные чулки на концерт или практичные колготки. Шуба, высокие сапоги, платье до колена. И то, как шикарно я могу выглядеть, никто не увидит. Наверное...

Мои парадоксы

Подняла жалюзи в середине дня, а за стеклом метет, как в декабре.
Я сегодня как работник коммунальных служб: рапортую, что не готова к зиме. Она подкралась неожиданно и захватила врасплох мои мысли. Хочется плакать и прижиматься к сильному плечу. Хочется пламя в камине и кружку с дымящимся кофе. Большую собаку и слова, что «все будет хорошо». Не нашептать самой себе, а услышать сказанное мужским голосом: «все будет хорошо, Кошка, жизнь не закончилась, зима погостит только лишь до весны, а любовь… любовь вечна».

Ничего из вышесказанного не будет. Будет только зима, она реальна. Надеюсь, и на этот раз до весны.
На переднем плане зацветает орхидея в рамке окна, в плену белых хлопьев, совершающих в воздухе немыслимые кульбиты. Тугие леопардовые бутоны сжимаются от холода, но покоряются своей участи — распахнуть себя навстречу миру вопреки ноябрьской метели.
Я так живу, а орхидея — всего лишь подстраивается, обманывает срежиссированной картинкой.
Зима черная. Я так вижу. Зима для меня всегда была мертвой тьмой, лишенной красок. Ледяной ночью, смертельным сном. Каждую зиму я умираю, и потому чем позже она приходит, тем короче моя пытка отчаянием. Зимой мне даже любить трудно, все вымерзает вокруг, холод просачивается в душу сквозь трещинки обид и непонимания. Зимой душа коченеет, становится негибкой, звенящей льдинками слез.
Но сегодня за окном удивительно светло, и снег ослепляет белизной, хотя он такой же, как неделю назад в другом городе. Что-то случилось не за стеклом — во мне.
Мне всегда казалось, что пустота — это злое, страшное, безысходное слово. Пустота не имеет цвета, в ней умирают звуки, растворяются запахи. В нее уходят любимые.
Но откуда-то во мне поселилась светлая пустота. Сегодня она кажется безграничным каньоном, затопленным серебряной лавой облаков. Облака обманчивы, они создают эффект наполненности, но, в действительности, лишь прикрывают отсутствие материального, невозможность заглянуть вниз до самого дня, потому что дна не существует. Пустота без границ и все же ограниченная мной самой. Не представляла раньше, как много я могу вместить в себя, и не нахожу потерянного во мне.
Пустота, наполненная светом. Не тем желтым и солнечным, режущим глаза, заставляющим смеяться и подставлять лицо теплым лучам. Ее свет ускользающий, но не исчезающий вовсе. Все оттенки белого, не раздирающие мозг болью. Не заставляющие думать о последнем переходе, но лишь о живой вечности в себе.
Я вычерпала все лишнее: все пустые воспоминания, чужие лица, бессмысленные слова. Я наполняю себя размышлениями обо всем, что успокаивает и приносит мир, хорошими книгами, умными фильмами, ощущениями тепла и надежды. Но, заглядывая внутрь, не нахожу в себе ничего из перечисленного. Все вбирается, как волна на отмели в песчаное пространство суши, и уходит сквозь песок обратно в морскую глубину, оставляя плети водорослей, осколки ракушек, агонизирующие тела медуз.
Я чувствую себя песком, фильтрующим грязь и смерть.
Если бы знать, что жизнь уходит именно туда, где нужна особенно остро, где так мучительно мало тепла и совсем не осталось надежды… Где больше нет меня.

Fidelis etc.

Не получится разделить себя между двумя замечательными мужчинами, каждый из которых достоин любви, потому что я не состою из частей. Не конструктор, не паззл, не набор для творчества. Картинка, которую можно разорвать на две красивые части, всегда будет с дефектом, разбитая ваза останется с трещиной на века.

Я — целая. Если даже не половинка единственного и неповторимого, то уж точно не четверть для одного из… Не одна двенадцатая для династии цезарей, не сотая доля в списке чужих подруг.
«Aut Caesar aut nihil» в женском кредо приобретает свой, особенный смысл. Никто для меня не цезарь, пока не со мной. Тот, кто со мной — Цезарь. Другого не надо.
В моих мирах не бывает двоевластия. Два претендента на один трон — всегда война, кровопролитие, хитрости дипломатии, троянский конь предательства.
Выбирая между равными, я отдам предпочтение одному. Самому достойному, к которому потянется душа. Но по сути, не показывают равных в один момент времени. В условиях задачи («уж замуж невтерпеж») не всегда есть любовь, но почти всегда есть жадность и корысть, и выбор, который надо сделать. А счастье — всегда неизвестная величина. Умение сделать выбор и есть залог верности женщины и пусть к счастью с одним мужчиной.
В один момент времени дается только один настоящий человек, все остальные — миражи, искушение. Кто и как проходит этот извилистый путь — меня не задевает. Я не осуждаю наличие мужа и любовника, сменяющих друг друга, как персонажи в ярмарочном представлении кукольника. Мои пьесы все камерные. На моей безумной карусели единственный конь с единственным всадником. Не опоздать бы, не споткнуться. Скорость растет, время срывается с круга и уносит прочь все, что еще вчера казалось незыблемым…
Как поделить себя между всеми, кто хочет получить этот сомнительный приз с высокой планкой оценки людей, с жесткими критериями для себя? Как резать себя, выбирая между черным и белым, помня, что нет серого, только два полюса? Провести надрез вдоль границы, отделив черное от белого, или поперек, чтобы всем досталось понемногу? Кровоточащая рана трусости и предательства, жалкая подачка готовым принимать милостыню.
Для каждого мужчины — свои слова, так было все годы во всеми. Даже если у них одно имя — каждый слышит его по-своему, потому что я произношу его с особой интонацией.
Женщина всегда изменчива…
И всегда верна своему Мужчине.
Я не знаю другого мира, не склеиваю осколков, не возвращаюсь к тем, кого разлюбила.
И не могу вернуть обратно свою душу. Она не принадлежит мне больше. Целиком.

Semper fidelis

Сегодня свет сошелся клином на одном слове: разговоры, мысли, чувства, статьи, цитаты.
Значит, не случайность. Мой фатализм посмеивается, подбрасывая самую скользкую из всех тем — тему верность.
Уж кому, как не мне, стоило бы забыть о верности навсегда. Уж кого, как не меня, столько раз оттолкнули и предали, что моя верность — как прошлогодний осенний лист. Хрупкий черешок, нитевидные сухие прилистники, истлевшая в прах пластина, когда-то радующая свежестью красок…
Кому, как не мне, скомкать это твердое и красивое слово «верность» и точным броском отправить в корзину для бумаг. Верности нет, есть только иллюзия любви и бессмысленное умерщвление плоти. Так думают самые лучшие мужчины в моей жизни.

Женщина не может себе позволить принадлежать двум мужчинам. Не спрашивайте, почему. Не может — и все. Это блядство. Меня никто не растил с этой мыслью, никто не читал мне нотаций. Я знала это всегда, я с этим родилась.
Ни одной секунды не моралистка, я научилась считать своих любовников, я могу говорить о сексе с кем угодно и какими угодно словами, я могу быть эксгибиционисткой и довести вожделеющего самца до состояния аффекта отказом в последнюю минуту. Я признаю секс на одну ночь и знаю больше многих о любви на всю жизнь.
Но я не могу спать с двумя мужчинами, это невозможно. Это грязь, это блядство, это — не женщина.
В какой-то момент меня даже родная мать пыталась «перевоспитать». В момент моего ухода от мужа. Я была уже большая девочка с двумя сыновьями и опытом семейной жизни, не за горами маячила цифра 30, пройденная до половины земная жизнь открывала свои тайны. «Не разводись, просто заведи любовника» — вот что гласила истина, проповедуемая мне уважаемыми людьми. Спи с двумя, с тремя, меняй их, пусть их будет много, лишь бы тебе было хорошо.
Мне было плохо от одной мысли, что можно менять постели или мужчин в одной постели. Отдавать себя двум мужчинам, ради каких-то высоких или низменных целей, оправдывать свое блядство миллионами причин.
Я перестала уважать проповедников, я перестала тратить время на споры с ними, на то, чтобы донести свою позицию, что невозможно так жить, что это унижает, в первую очередь, меня.
И это я, которую после развода перестали приглашать в некоторые дома, потому что мужья ходили подозрительно эрегированными, я, за которой закрепилась репутация свободной женщины в свободном поиске.
Я бы и по сейчас искала, если бы не нашла весной прошлого года. И именно с того момента моя патологическая верность каждый божий день подвергалась жестоким испытаниям. Это было время сомнений и проверки на прочность себя, своей веры в себя, своих чувств и мыслей.
Что с того, что мужчина не может быть верен? Неверность женщины как месть, как реализация худшего в себе, как предательство себя — отвратительнее во сто крат.
Истоки верности — в самом сотворении Женщины, в предназначении Женщины, в книге Бытия.
Мне нравится быть женщиной оттуда.
Я ни разу не предала ни его, ни себя.
Я до сих пор не предала себя. И его.
И даже если верность не имеет смысла и существует как атавизм вопреки человеческим законам, я знаю, что она ценится. Даже если об этом не говорят, даже если подсмеиваются и присматриваются, даже если провоцируют, даже если снисходительны к чужому блядству и сами живут в нем.
Верность важнее девственности. Девственность теряют однажды, а предают на протяжении всей жизни, день за днем…
«К чему такой аскетизм?» — сказал он вслух с насмешкой.
«Да просто я люблю тебя…» — ответила она улыбкой.
Пока я люблю тебя, твое доверие не будет обмануто, твое ложе не будет осквернено, никто не украдет у тебя мою верность.
И я не научусь предавать, хотя у меня были лучшие учителя. Даже ты не смог научить меня этому — не быть Женщиной.

Странное дело

Странное дело - я не запоминаю снов о нем. Странно не то, что не запоминаю, - многие сны забываются сразу и некоторые - даже после осознания. Странно, что я даже не могу их вспомнить, когда мне сюжет от и до рассказывают, будто не со мной было, не мои сны, не обо мне и не о нем.

О литературных талантах и Льве Новожёнове

Насчет того, что все люди талантливые, — чушь собачья. Эту отмазку придумали бездари, чтобы скрыть свою лень и бесперспективность. «Мы талантливые тоже... в чем-то... просто еще не нашли, в чем. Больно хорошо талант закопан, глубоко и вдалеке. А вот вы дайте нам условия, поселите в нужном месте, тарелку полную навалите, счет откройте, бабу вдохновительную подложите — и мы тоже засверкаем гранями. А пока мы ищем, ищем... Не торопите, граждане!»

Я мало знакома с телевизионным миром передач и творчеством людей, в них участвующих. Последние пять лет живу без телевизора, то есть совсем, физически без оного. А когда жила при нем предпоследние одиннадцать — некогда было включать. А перед тем... уж и не помню. Смотрела что-то, наверняка. Но мало что отложилось, вернее, задержалось. Из чего делаю, может, и нелогичный, но зато искренне свой вывод — не стоило оно того, чтобы занять место в моей голове. В те годы я еще переживала, что много мусора копилось, что систематизировать надо, каталогизировать, правильно и к месту изымать и демонстрировать. Теперь вот оказалось, что хранилища либо удачно выметены, либо особо ценное переведено в архив. Спасибо голове, не подвела.
Имена помню, лица помню, события глобального порядка — помню. Даже, если напрягусь, о некоторых личностях могу вспомнить, кто на чьей стороне был и кто чьим лизанным задом восхищался. Но — лень. Скучно это — оценивать чужую публичную жизнь.
Да, собственно, и текст-то не об оценках публичных людей.
Скорее, о том, как иногда незнакомые люди, даже если чисто формально внешне они тебе «знакомы», хотя бы как лицо на экране, проявляются неожиданно и приятно.
Когда неприятно — я и думать забываю. Априори принимая, что все мы так себе, искренне восхищаюсь, когда оказывается, что есть еще люди, есть! Приятнее удивляться хорошему, ибо плохому даже и не получается уже.
Итак, о хорошем.
Есть люди, которые умеют писать кратко, емко и элегантно. Не как Чехов, потому что я Чехова не люблю и им не восхищаюсь, он исключительный мизантроп, а именно кратко, емко и элегантно.
Я завидую способности донести короткой фразой широкую и глубокую мысль, потому что это и есть искусство. Когда ты не чувствуешь, что эти несколько строк полировали масляной ветошью, когда не высасывали из пальца, не пытались красоваться и поворачиваться особо удачным пассажем к публике. Просто написали и получилось черт знает как хорошо!
Для меня литературный талант — это умение изложить свою мысль письменно. Богатым, полным вплоть до любой лексики, изысканным и умным языком.
Многие умеют болтать так, что просто закачаешься. Болтать, кстати, куда проще. Разговорная речь, имидж и харизма, «цитаты из классиков» - и вот перед нами герой, завоевывающий аудиторию одним только отточенным приветственным словом.
А посади этого же героя перед чистым листом и оставь наедине с собой без зрителей, цитатников и зеркала, без звуков собственного мягко льющегося баритона и эмоциональных масок - и все, приехали. Косноязычное убогое существо. Ни орфографии, ни пунктуации, ни лексики, ни стиля. О мыслях вообще молчу. Откуда им?
Правда, бывают герои, которые и говорить горазды, и изложить письменно в состоянии. Яркие, как павлины, во всем. Но читаешь и понимаешь — где-то тебя наебали. Не может быть письменная и устная речь уравнена. Разные это виды приложения языкового таланта. Начни говорить, как пишешь, — зануда. Начни писать, как говоришь, - «артист разговорного жанра», не более.
Но мы отвлеклись. Я о краткости, которая мне не дается.
Освоила твиттер, но скучно. Захожу, вызываю окошко и честно впихиваю мысль в 160 символов, отправляю. Зачем мне это?
В ЖЖ по-другому, есть, где развернуться, но чаще всего лень. Коротких постов не получается, на длинные не хватает терпения.
А тут заходишь в ФБ, читаешь чей-то статус и понимаешь — талантище!
Имя будет позже, пока — размышления.
Вообще, писать народ не умеет, хоть и любит до умопомрачения читателя. На тысячи пишущих — 1-2 имеют право вообще обращаться со словом, как с инструментом, для создания литературы. Остальным надо бы запретить, а еще лучше — перевести на другую знаковую систему, вроде смайлов. Впрочем, к тому и идем.
Итак, смотрю я на публичного человека и всегда с изрядной долей скепсиса думаю: ах, как он красиво говорит, а что стоит за этим? А потом вдруг читаю его в интернете и понимаю: стоит за этим. И как стоит!
Так я «раскопала» для себя Виктора Топаллера. Сначала — интервью с Синельниковым, потом — сайт с «Анкетой», статьями, «Полным Шаломом». И все, пропала Кошка, влюбилась! :)
А влюбить меня в себя — это с моим снобистским образованием и недостижимой для большинства самооценкой социопата, доложу я вам, задача для виртуоза. Чтобы я прочитала и сказала: да, это мое... По пальцам пересчитать авторов (беллетристика не в счет!).
В общем, у меня очередное увлечение «словом». Найденный на просторах Интернета автор неожиданно с первой же фразы оказался блестящим писателем с чеховской краткостью, лишенной презрения к человеку, и на удивление «соратником» в своих высказываниях об устройстве мира. Я бы сказала: у меня с ним совпали грани мироощущения и мировосприятия.
Получаю тонкое и изысканное литературное наслаждение, читая умные и талантливые статусы Льва Новожёнова в Фейсбуке. Именно тонкое и изысканное. И это — редчайшее явление в моей жизни, за что господину Новожёнову отдельное мое филологическое спасибо.
Везет же мне на открытия!

Брейвики всех мастей

"Московский убийца оказался "русским Брейвиком" и человеконенавистником" сообщают нам заголовки электронных СМИ. Да, не сто человек, а всего лишь пять... Всего лишь! И пресса не особо убивается и общественность вяло реагирует. А что вы хотите - мегаполис! Тут мало кто людей любит, и если нет повальной бойни, то лишь потому, что оружие под запретом и трусоваты малость.

И не надо прикрываться гуманизмом и христианством. Последние 2000 лет и еще чуть-чуть человечество распустилось донельзя!
Мой идеал - Ветхий завет. Никаких тебе глупостей в виде ханжеского человеколюбия. Если знаешь, что за твоей семьей придут - не полезешь с автоматом ни в дома, ни в офисы, ни в торговые центры и концертные залы, ни на площади и в парки. Ибо единственное, чего боится человек, - это того, что делает с людьми сам. Убивает - боится смерти. Лжет - боится, что все вокруг врут. Предает - одержим параноей.
Нашего бы новоявленного гитлера да в руки родных и близких убитых... Десять человек поскромничают, а одиннадцатый отправит к праотцам и плакать не будет.
А сейчас начнется правосудие с итоговым результатом - несколько лет колонии строгого режима.
А по мне - как бешеных собак, и пули не жалко. И не надо откладывать на потом, а то вступят психиатры, апелляции, кассации, амнистии...
Я собак люблю, но когда у некоторых сносит голову начисто и мирный песик под сто кг весом кидается на хозяйских детей - ничего, кроме дробовика, в руки не идет. Это и есть гуманизм - не позволять жить таким убийцам, не брать на себя грех вводить в искушение следующего готовящегося вершить высший суд над невинными, над "человеческим материалом", над "низшими".
Один выстрел - и другим не повадно будет. Потому что им не страшно в христианском аду будущей жизни, но за эту, земную, сладкую, где можно манифесты писать и наслаждаться предсмертными судорогами умирающих и вечными муками потерявших близких, они цепляются. И в камере им очень даже неплохо носить гордое звание "человек" и жить на деньги налогоплательщиков, часть из которых перечисляют и эти самые родственники убитых. Не особый ли это цинизм, а?
Так что я тоже людей не люблю. Прямо скажем - ненавижу. И не стесняюсь этого.
Одних за то, что мотают сопли с этикой пополам, пока их родные не оказываются под пулями. Других...
Других и людьми-то не назовешь. Им нет названия в живом мире.

Ни о чем и обо всем

Спасибо всем, кто поздравил, в урочное ли время или позже - это не так важно.
Я почти месяц не пишу - не хочется. Вернее, не о чем, а потому не хочется тратить энергию абы на что. Политика, экономика, стихия и многое из материального и нематериального мира волнует меня постольку поскольку. Столкнулась - взволновалась, отошла на минутку - забыла.

Моей эмоциональности на внешние события хватает на один небольшой всплекс, донести который до бумаги или клавиатуры не представляется возможным, ибо эмоции утекают, как вода сквозь сито, и снова остаешься кристальной чистой и не наполненной впечатлениями, неспособными глубоко тронуть.
Во внутреннем мире тоже затишье. Перед бурей ли или перед дальней дорогой - не знаю. Спокойно, безоблачно, легкая дымка воспоминаний - не более.
И тем не менее - не скучно, ни единого часа ни с собой, ни с миром.
Все, что должно было окончиться - подошло к своему логическому концу без боли и рыданий.
Все, чему суждено начаться, если суждено, ожидается с интересом, но без завышенных требований к себе, к другим, к будущему.
Время для размышлений в фоновом режиме. Именно так - в фоновом. Мыслей, облеченных в слова, почти нет, как нет и пустых слов.
Много прочитано, и вот сейчас хочется поставить точку, хотя меня учили дочитывать до конца. Я и хочу дочитать до конца, но устала. Устала от Маркеса и его "Любви во время чумы". Мне его оказалось много. Избыток красок, картинок, жанровых сцен, перебор с эмоциями, сексом, скользящей по кромке повествования психологии героев, сенсорики и скрытых диалогов. Две трети прочитаны, и почти ясно, во что выльется эта странная жизнь персонажей, хоть я и не из этих дамочек, кто досматривает порно до конца, чтобы узнать, женится на "жертве" коварный соблазнитель или нет. Здесь на ком только соблазнитель не женился, что даже меня стало мутить от его половых изысканий.
Я знаю, почему мне много Маркеса. Слишком панорамный мир, все время в деталях, как сквозь увеличительное стекло. Моя привычка читать много и не отрываясь на пустячную жизнь вовне не дает мне времени подумать.
Привычка много и залпом читать осталась из прошлой жизни. А уединяться и думать - из этой, настоящей.
Так и есть, мы не успеваем думать или не хотим успевать думать. Нас несет мутный поток незначительных событий, для которых мы постоянно ищем время, а его трагически не хватает. И мы невротизируемся ускользающим временем и не останавливаемся все равно.
Мы осели в мегаполисах, где даже запершись в своей квартире, ты живешь общественной жизнью вместе с соседской девчонкой, наяривающей гаммы, с перфоратором выходного дня, с сигнализациями всей округи, со скрипящей крышкой мусоропровода и дробью каблуков на лестнице, пока Мослифт улучшает наши условия жизни.
Я откладываю Маркеса и не хочу читать о чужой любви ни во время чумы, ни во время войны, ни в какое другое время. Я хочу думать о ни чем. Это состояние "думанья ни о чем и обо всем сразу" - жизнь в коконе за неделю, за день, за миг до того, как можно будет вырваться на свободу и расправить крылья. Пусть всего на день, или на полтора года, или до того самого конца, дата которого неизвестна.
Еще недавно мне казалось, что я потеряла любовь. Но по зрелом размышлении я поняла, что я всего лишь оставила мужчину, который сам по себе не был любовью. Я продолжила любить того, кого встретила. Я разлюбила того, от кого ушла. И это два разных человека, к которым я испытываю совершенно различные чувства.
Вот, захотелось вспомнить, как в июне прошлого года в письме к другу я написала мудрую вещь, которую чуть не забыла за перипетиями любовных переживаний.
"Любимого Мужчину потерять невозможно, если любишь сама. Ты же знаешь, о ком речь, и догадываешься, что меня не балуют вниманием и не облизывают, как львицу с картинки? Большая часть моей жизни идет в моем внутреннем мире. Когда я с ним - все потрясающе. Когда я без него - кажется, что жизнь во мне засыпает. Впрочем, это выбор Мужчины - принимать или не принимать любовь, выбор Женщины - отдавать, ждать и надеяться. Я точно знаю, кто для меня этот человек (оказалось, это можно понять в первую секунду знакомства!), я никого так не любила, то есть я понятия не имела, что бывают чувства такой глубины, и я за него восемь своих кошачьих жизней готова отдать, не задумавшись ни на секунду. Никто не примет моей жертвы в обмен на чудо, и ему моя преданность ничем не поможет, не избавит от болезней, не сделает моложе... Хочу ли я что-то взамен своего чувства? Иногда бывать рядом. Просто рядом, ни на что не рассчитывая и ни к чему не обязывая. Меня восхищают его достоинства и не шокируют его недостатки. Мне совершенно без разницы его звания и регалии, его ролексы и банковские счета. Я радуюсь его успехам и переживаю за его здоровье, я желаю ему самых лучших женщин и самых больших побед. И я вижу, как он одинок со всеми своими соратниками и девочками, в своей чудесной, но пустой квартире, где его никто не встречает. Я взрослая львица, я ждала его всю жизнь, не такого, как он, а именно его, и я бы осталась ждать его вечерами до конца тысячелетия, стоит ему захотеть. Я была готова к этой встрече и потому вижу больше, чем он может позволить себе сказать вслух. И ничего из этого я не могу сказать ему сама, потому что знаю, что такие чувства пугают, когда ты не можешь хотя бы в малой степени их разделить. Но не в моей власти любить иначе или меньше или сделать его счастливым. И если я в один из вечеров оказываюсь в круге его интересов - это уже мое крохотное и безграничное счастье. Когда он совсем перестанет замечать меня - со мной останутся мои воспоминания и моя любовь, о которой я никогда ему не напомню. Поэтому могу ли я потерять его? Физически - да, может, в эту минуту уже теряю. В душе - нет, и тогда не имеет значения, где я буду обретаться свободной львицей. Если не прижавшись к нему, не кошкой на его коленях, не той, с кем тепло, когда она обнимает под утро, печатает письмо министру, складывает в чемодан рубашки или говорит, что ужасно соскучилась, тогда вообще хоть на другой планете. А позовет - я и с другой планеты примчусь, кто меня удержит?"
С того момента утекло столько месяцев и событий, а все актуально - для Того Мужчины. Не для этого.
Но того уже нет, и возвращаться некуда, и переживать не о чем.
Есть воспоминания, есть любовь, живущая сама по себе, не привязанная к чьему-то реальному телу, голосу, взгляду.
Я ничего не потеряла, я осталась собой. Мне не случилось изменить себе и даже изменить себя в угоду мнению, что так любить нельзя.
Можно.
Можно брать на себя чужую боль и видеть странные зубцы на своей кардиограмме. Можно просыпаться посреди ночи, понимая, что это не моя бессоница. Можно взрываться яростью на ровном месте, изумляясь, откуда взялся этот черный фонтан.
Можно любить так, как многим и не снилось, жить, не экономя на эмоциях, на боли и радости, вызывая острое чувство зависти у окружающих, замешенное на непонимании, осуждении, нереализованных страстях и тайных мечтах.
А потом просто уйти, прожив все, что положено и отмерено, заповедано и предначертано.
Мне достаточно лет, чтобы позволить себе думать, а не впечатляться, наслаждаться, а не изводить себя чужими мнениями обо мне, отпускать все, что не нужно, и удерживать то, что стоит того.
Любовь того стоит. А люди... далеко не всегда.
Я привязываюсь легко, я без особого страха вступаю в близкие отношения, я без сожаления испытываю все, что стоит испытать, прикасаясь к жизни другого человека.
Меня недавно спросили в очень приватной беседе: со всеми ли я так откровенна. И надо было бы ответить: ну что ты, только с тобой, ибо это особая степень доверия... А я сказала правду: со всеми, да.
Нет смысла быть не откровенной, нет смысла терять время и жизнь на придумывание себя, барьерчиков, масок, отговорок и попыток угодить.
Я в разговорах и в текстах откровенна настолько, насколько я откровенна наедине с собой в постели, в ванной, перед зеркалом, за рулем.
Я не пытаюсь понравиться и не пишу для других. Я нисколько не альтруистка и не вижу никакого интереса делать что-то для других, если это не нужно мне, заставляет меня сожалеть о времени или усилиях.
Я просто думаю, и говорю, что думаю, и пишу, что думаю, и делаю, что думаю.
Ибо когда-то я писала на филфаке диплом на тему "Этика речевых отношений в Библии" и с того времени знаю, что разницы между мыслью, словом и делом нет. Все материально, все существует в реальности, все сбывается, стоит приложить мысленное, словестное или физическое усилие.
Это безумно интересно и удобно - жить собой и для себя. И в периоды любовного томления, страсти и самоотдачи, и в периоды душевного смятения и внешних потерь, и в периоды тихого плаванья в волнах размышлений.
Мне пора идти менять паспорт на окончательный и бесповоротный вариант с той фотографией, где я уже много лет отвечаю за собственное лицо и буду отвечать до последнего дня, когда этот паспорт обменяют кому-то из моих сыновей на свидетельство о смерти. Мне нравится и эта смена паспорта с той же фамилией, с которой я проживу до конца. И с этой новой, еще не сделанной фотографией, где я буду очень молодой через 10 или через 30 лет, если доживу. И с этими привычным числом в октябре, которое я не праздную, а проживаю так же, как и другие дни. Мне нет смысла что-то осознавать накануне, подводить итоги, делать акценты на цифрах. Я так живу каждый день, независимо от времени года или суток.
Иногда я пишу что-то, что увеличивает поток френдов в моей статистике сайта, иногда, когда я резка и нелитературна, число друзей резко идет вниз. Все это не так существенно, как то, что я в каждой строчке, написанной за два года, вижу себя, узнаю себя, расту и продолжаю расти.
И люблю быть собой. И люблю быть. И люблю.