Уже в Пегасике, разгоняя по стеклу грязные водяные потоки, она вспомнила, что оставила оба телефона в номере. Впрочем, телефоны ей были не нужны. Вызывать службу спасения к семидесятилетнему прокурору, который мог оказаться извращенцем, как его персонажи, ей едва ли придется. Она справится с ним голыми руками, если старикашка перейдет границы. Пусть только попробует намекнуть ей на воплощение одного из своих мерзких сюжетов! С разыгравшимся воображением и расшатанными нервами, она проехала город насквозь и, переругиваясь с навигатором, покатила в сторону прокурорской усадьбы.
Гадкий старикашка на поверку оказался милейшим существом, крохотным, как садовый гном, сморщенным, как печеное яблоко, и болтливым, как гимназистка. Она как-то с порога расслабилась и утратила бдительность, по-птичьи крутила головой, рассматривая фотографии на стенах, пила ароматный чай с мелиссой из огромного фарфорового бокала с пасторалями на выгнутых боках и не могла ни слова вставить в поток его скрипучего щебетания. Он рассказывал байки и небылицы, много смеялся, иногда сам с собой, вспомнив что-то из далеких лет, делал ей комплименты, и Лулу никак не могла представить его в ярко-синей униформе обвинителя на процессе какого-нибудь Чикатило. Идеями добродушный дедушка фонтанировал не хуже льва, раздираемого Самсоном, и в конце концов Лулу распахнула крышку нетбука и принялась бойко стучать по клавишам, пришпиливая мысли автора к виртуальной бумаге, чтобы в конце дня разложить задумки в нужной последовательности. Присланного плана книги тот не придерживался вовсе, отчего у хорошо подготовившейся и уложившей в голове сюжет Лулу слегка сносило крышу и развеивало сквозняком то, что было заботливо накоплено под ней. Зато творческий процесс мчался галопом, и к обеду она уже была готова к написанию доброй четверти романа.
Обед в усадьбе оказался нисколько не похож на привычное поедание супа, первого и второго из общепитовских тарелок для обслуги, каковой, по сути, и являлась приезжая редакторша. Зайдя в столовую, она на несколько секунд остолбенела и потеряла дар речи. Зато тут же вспомнила гоголевский дар детального описания блюд и трапез, коим отличались нелюбимые всеми в школе "Мертвые души". Кризис, слегка придушивший гастрономические изыски россиян, обошел прокурорскую усадебку стороной.
- Грешен, люблю покушать, - приговаривал старичок, накладывая из горшков и плошек на огромные блюда, никак не похожие на обеденные тарелки, реквизитного вида разносолы.
Лулу, никогда не изводившая себя диетами и постами, выуживала тяжелой мельхиоровой вилкой то рыжий грибочек, то патиссон, то зубчик маринованного чесночка и отдавала себе отчет, что положенное в тарелку является всего лишь холодной закуской, за которой последует горячее, потом суп, потом рыба и мясо. Об обязательном чаепитии, которыми также грешил хозяин дома не реже раза в час, ей было даже страшно подумать, потому что между супом и рыбой ее должна была настичь позорная смерть, пришедшая двумя веками ранее за Иваном Андреевичем Крыловым.
- Кушай, кушай, деточка, - приговаривал прокурор, подцепив зубцом вилки толстую корочку на запеченных в сметане грибочках. - В женщине должно быть тело. Много аппетитного тела.
Не так ли рассуждали маньяки из его кровавых триллеров? Ева Евгеньевна вздохнула над куском ароматной кулебяки и с тоской посмотрела в сторону супницы, над которой поднимался пар с запахом украинского борща.
- А захочешь вздремнуть после обеда - милости порошу. В мансардочке и горенка приготовлена.
Так вот оно что! Сейчас он накормит ее, как рождественскую гусыню, усыпит ее тело и бдительность, а там уж и до постановочных сценок недалеко. Лулу придумывала наихудшие варианты развития событий в период ее послеобеденного сна, но оторваться от борща с пампушками никак не могла. Рыбные блюда были представлены расстегаями, которые пришлось попробовать, чтобы угодить хозяину, а запеченная телятина в луковом соусе была той последней каплей искушения, мимо которой женщина пройти не могла.
- Отдохнешь или продолжим? - лукаво улыбнулся старичок, подметив, как редакторша непослушными пальцами распустила ремень на разом располневшей талии.
- Продолжим, - проявила силу воли она и выхватила из блюдца кусочек лимона, который на некоторое время вывел ее из сонного состояния.
Продолжали они часов до шести вечера. К этому моменту съеденное в обед успешно распределилось по всему организму, отложив жульен, расстегаи, сало и картошечку со сливочным маслом на черный день ниже талии. "Эдак я за две недели быстренько стану соответствовать его женскому идеалу. Тут-то он со мной и расправится," - подумала Лулу, со вздохом принимая приглашение на чай с черничным пирогом.
В семь она не без труда поместила себя за руль Пегасика и стартовала, разбрызгивая грязь из-под колес. Старичок, благодушно сложив ручки на груди, смотрел ей вслед и улыбался нисколько не прокурорской улыбкой.
Комментариев нет:
Отправить комментарий