Частная жизнь... в творчестве

Литературное творчество - это такая загадочная штука... Писать о нем можно бесконечно, особенно когда эта писанина занимает целый день вместо самого творчества. Зато сидишь и познаешь глубины своего сознания (или чужого сознания, если "исследуешь" не свое мастерство), копаешься в себе, притягиваешь за уши события и ассоциативные ряды, рассуждаешь о высоком и заумном...
Я никогда не могла заставить себя читать предисловия, послесловия, комментарии редакторов и современников-последователей.
Вся эта литературоведческая муть про то, что автор подумал, что имел в виду, как это было связано с его отношениями с пятой любовницей брата жены, Карибским кризисом, раком поджелудочной у племянника, седьмой речью Лисия в первом переводе на французский и отражением рахметовской доски с гвоздями в диссертации Чернышевского "Эстетические отношения к действительности" вызывала у меня острый комплексный приступ депрессии и агрессии.
Те, кто радостно скажут, что и не надо было читать и рассуждать тут не о чем, не знают, что мне было "не надо", а "необходимо", ибо академическое образование на филфаке МГУ держит бедных студентов за горло. За годы моего обучения предмета хуже, чем теория литературы, не было. Из спецпредметов тошноту также вызывал фольклор и критика. Язву желудка можно было заработать на старославянском и сравнительной грамматике славянских языков. История КПСС, научный атеизм, философия, логика, педагогика - это все были цветочки, искусственные... на могиле лучшего образования для девушки, готовящей себя к роли жены дипломата где-нибудь в Гондурасе.
Однако же из всех предметов теория литературы и вслед за ней критика через несколько лет - главный повод принимать противорвотное. Впрочем, что это я разнылась? Сдала же, окончила, отдипломилась, живу... и даже творю потихоньку.
А, нет, не могу не сказать, что еще терпеть не могу дневники, письма, заметки самих писателей. Особенно, когда они публиковались с подачи самих авторов, то есть как обязательное литературное наследие. Когда же такие публикации - следствие "рвения" родных покойного, лично у меня возникает желание прервать на этом род покойного, не исключено, что даже до седьмого колена в обе стороны.
Как же люди любят копаться в чужой личной жизни, да еще и делать из нее глубокомысленные выводы, проводя аналогии с творчеством!
Почему никто не хочет понять, что герой в книге и частная жизнь человека, героя придумавшего - это две большие разницы. Фантазия вовсе не обязана оставлять глубокий след в быту писателя, так же как и быт писателя может вообще никак не влиять на его фантазию. И не обязательно быть педофилом, чтобы написать Лолиту, и старушек мочить топором нет необходимости, и даже мечтать об этом на прогулке по Невскому не обязательно. Но нет, давайте притянем за уши события реальные и вымышленные, свяжем одной веревочкой и поговорим о том, какое автор нехорошее существо, пассивно-агрессивный урод, латентный педераст или блаженный идиотик.
Почему никто из романтических произведений не делает выводы, что автор - ангел с крыльями? Что он душевнейший человек, благородный, умный, честный, готовый умереть за любовь, родину, идею. Нет, давайте раскопаем что-нибудь грязненькое... сто одиннадцатую "любовь" Пушкина, например, и поговорим, что на самом-то деле у него просто зуд в штанах, который заставлял его красиво подъезжать к дамам, чтобы, как тот самый поручик, "впендюрить".
Безусловно, часть творцов, особенно современных, не парится с тем, чтобы описать собственные приключения или желания, основанные на фрустрациях. Но, как правило, они этого и не скрывают, даже бравируют своим умением завоевать публику откровенностью и натурализмом, как Лимонов в "Дневнике неудачника": "Закрыв глаза челкой, тихо качаясь, поглаживая сквозь брюки бесполезный член".
А когда не столь патологически вывернутых изнаночной стороной к миру людей равняют вот с такими "юными натуралистами" - это тупость. Желание опустить всех до себя, до собственных поглаживаний чего-нибудь бесполезного, эго или мозга, например.
К чему я это, собственно? Хм...
Ах, да! Музыка навеяла.
Вспомнилось мне на днях, как в детстве стихи писались. В детстве - это лет в 12-15.
Вот уж странная штука творчество, не устану повторять.
Стихи писались сами, нравилось мне это или нет, и даже уместно это было делать в конкретное время или нет. Они просто начинали построчно проявляться в голове и заполняли ее так обширно и душно, что требовалось записать их куда-нибудь с одной только целью - освободить среди извилин место для какой-нибудь другой мысли. Хотя бы про завтрашнюю контрольную или вызов к доске. Хотя надо отдать им должное, днем они падали (или нападали?) на меня нечасто. В основном процесс активизировался глубокой ночью, часа в три-четыре, когда юной школьнице требовалось спать, и до побудки оставалось часа четыре от силы. Творчество категорически входило в конфликт с режимом дня, потому что если встать с кровати, включить настольную лампу и записать все построчно, пусть это займет 3-5 минут - дальше шанса заснуть уже почти нет.
Промучившись таким образом довольно долго, я обманула собственный организм следующим хитрым образом. На столе в трех шагах от диванчика я оставляла чистый лист бумаги и карандаш. И все! Дело в шляпе. Кто-то могущественный грубо пихает тебя сверху словами: "вставай, надо работать". Встаешь, в темноте делаешь три шага даже не открывая глаз, ровно посередине стола (блин, приходилось убирать все вокруг, чтобы не порадовать третьим четверостишием тетрадку по математике или учебник по зоологии!) нащупываешь лист, карандаш и как Бог на душу положит просто записываешь слово за словом. И с чистой совестью и закрытыми глазами возвращаешься в постель. Одеяло на голову, прыжок в сон - и до будильника тебя уже никто не потревожит. Правда, утром долго втыкаешь в то, что написано, ибо все до единого слова - не мое. То есть я не помню, чтобы я это сочиняла. Я читаю совершенно новое, чужое, незнакомое стихотворение, которое почти никогда не приходилось править, если только опечатки и знаки препинания. После триста пятьдесят шестого прочтения (наизусть уже, безусловно) ты сживаешься с этим стихотворением и начинаешь считать его своим. Полагаю, несколько опрометчиво...
Это фигня, на само-то деле, со стихами.
Круче было, когда еще до написания стихов меня будила музыка. То есть я просыпалась с твердым убеждением, что мне надо записать кучу музыкальных отрывков. С той только небольшой оговорочкой, что музыкальной грамотой я никогда не владела ни до, ни после этих ночных бодрствований. Вот когда творчество или, скорее, позывы к творчеству, были просто мучительны. Ибо голова от музыки не избавлялась, просто не могла, отрывки звучали и звучали, спать было невозможно, и записать то, что слышишь, было невозможно. Так продолжалось несколько месяцев, пока в небесной канцелярии не разобрались, наконец, что не туда посылают ноты и пора бы прекратить заниматься бесполезной работой и отправить музыку грамотному переписчику, а девочке с врожденным чувством языка посылать буковки. Оказывается, везде бюрократия не дает жить простому человеку. Я вымоталась за эти "музыкальные месяцы" отчаянно, я уже была готова на все. Даже поступать в музыкальную школу.
Но обошлось. Однажды вместо музыки в середине сна появилась стихотворная строчка - и дело тут же пошло на лад. Потом было литературное объединение со взрослыми дядьками, пахнущими перегаром и потом, которые зачитывали свои малость озабоченные стихи или отрывки из эротической прозы. Почему-то особенно запомнился отрывок о том, как двое очень толстых людей пытались заняться любовью, но из-за жировых складок никак не могли выбрать позу, пристраиваясь друг к другу то так, то эдак и не находя ни у другого, ни у себя разъемов типа "папа-мама". Дядьки кряхтели и переживали, глядя на меня - единственную даму в коллективе, да еще и невинную в свои пятнадцать лет - и все равно зачитывали свои шедевры и ждали одобрения собратьев по перу.
На встречах постоянно обсуждались литературные заимствования, подражания нерадивых "сапожников" и другие недостатки и пороки современного литературного творчества. Все искали друг у друга и особенно в новых публикациях ошибки, огрехи, плагиат.
Как их ор и ругань, сальные шуточки и ненормативная лексика не отбили у меня желания встречаться с ними по средам вечером и писать романтические стихи - не знаю. Сия уже тайна покрыта мраком моего возраста и пылью прошлого тысячелетия.
Смешно было однажды, когда после презентации очередного моего литературного новорожденного, кто-то сказал: Здорово! Девочка-то пишет, как Ахматова!
И мне стало ужасно, отчаянно стыдно. Я готова была провалиться сквозь землю от такого сравнения, залилась краской и лепетала какую-то чушь, как будто оправдывалась. Меня "похлопывали по плечу" и даже, кажется, одобряли. Но я была практически безутешна. Это сравнение... оно меня уничтожило в один миг. И вовсе не потому, что я считаю Анну Андреевну недостойным образцом для подражания. Совсем нет, если вы вдруг так и подумали. У меня была куда более серьезная причина для переживаний. К этому моменту я никогда не читала Ахматову. Просто никогда, поскольку у нас в доме ее не было, несмотря на то что мои родители закупали книги где только возможно, в школьной и районной библиотеке тоже, и библиотека маминого ВНИИЭКа, которую я полностью прочитала к своим 14 годам кроме последних томов собраний сочинений, где содержалась критика и письма, также Ахматовой почему-то не обзавелась. Пришлось разыскивать томик стихов и срочно искать, где у нас с великой Ахматовой можно было найти стилистические совпадения. К моей чести могу сказать, что пара стихотворений, и правда, оказалась чуточку похожа, но она писала круче, ага, что бы вы ни подумали о моем самомнении! А высказывание великой Ахматовой о том, что "для филолога нет запретных слов" стало и вовсе одним из кредо моей жизни.
Но, собственно, речь даже и не о стихах, а о связи литературного творчества с жизнью.
Главный упрек, который я заработала от своих читателей в юности и от мужа (которых тоже баловался стихами) впоследствии - это тот, что мои стихи не имеют никакого отношения к моей реальной жизни. То есть вообще никакого. Я никогда не писала философской, политической, абстрактной лирики, но всегда описывала некие события, которые со мной не происходили. Причем, описывались они вполне подробно, словно я их прожила... раньше, может быть. Особенно неприятно мужу было читать про наш будущий развод. Ну извините, "не виноватая я" (с). Доктор сказал - в морг, значит, в морг.
В общем, так стихи писать нельзя, чтобы вы знали, дорогие мои, просто невозможно, неприлично, не по-человечески. Пиши о своем опыте или фантазируй, но оторвано от жизни. Не вводи народ в заблуждение, проклятый графоман! И только по истечении нескольких лет, практически начиная со времени развода, оказалось, что события в стихах реальны. Просто они немножко задержались... лет на десять-пятнадцать, не более. Как это возможно, я не знаю. И уже лет шесть стихов не пишу, поскольку все описанные в моих стихах события уже свершились, а новых стихов мне "не спустили сверху".
Писать, вымучивая из себя идеи, сюжеты, образы и вдохновение я так и не научилась. Хотя в девятом классе меня "настоятельно просили" освещать в школьной стенгазете значительные события, типа "день здоровья" или классный "огонёк". Я уже тогда была упрямой и надменной стервой и с презрением к тупости обывательского подхода заявила, что у меня "творчества по заказу не бывает". За что заработала сомнительную строчку в выпускной характеристике. Но мне это было глубоко по барабану, так как я ни разу в жизни не смогла принудить себя "чего-нибудь срифмовать": ни на юбилей, ни в шутливом соревновании, кто самый крутой стихоплет в компании.
Из чего я окончательно делаю вывод, что лично я стихов-то никогда и не писала. Я их всего лишь записывала, возможно, как литературный взгляд кого-то сверху на мою будущую жизнь, как хронику событий в четверостишиях. Закончился период тех событий - и ночные строчки передали кому-то дальше по этапу. Теперь я пишу рассказы и романы (о, это отдельная статья расходов моего литературного таланта!), злые и изысканные отповеди моим врагам (я бы на их месте уже повесилась, но они, видать, малость толстокожие или и того хуже) и вот сюда, в ЖЖ... даже не знаю что... глупости.

P.S.: Ох, только что прочитала, что чаще всего Анну Андреевну относят к психотипу Жукова. Кто-то пишет про Гамлета... но в Гамлета я как-то не очень верю. А вот то, что вторая квадра - это да, похоже.