Не мое

Он был чертовски хорош собой, мой начальник. Он был умен, успешен, предприимчив, он двигался вверх и вел за собой команду, он притягивал деньги и умел пользоваться связями, он был необыкновенно обаятелен, обладал красивым низким голосом, сильной волей и манипулировал логическими понятиями, как ловкий жонглер горящими факелами. Будь я старше и умнее - я бы сыграла нежную дурочку и думала бы о нем совсем не как о начальнике. Потому что спустя много лет я пришла к обоснованному выводу, что это мой тип мужчины.
Правда, имея инициальные подтипы, мы оба разыграли карту суперэго, а не дуальности. К тому же я еще и позволяла себе цвести экстраверсией и дешевым альтруизмом. Но все по порядку...
До кризиса 1998 года был почти целый год, мы работали слаженно и упорно, бороздили просторы интернета, копались в программном коде и брали клиентов на уникальность услуг и эффективный менеджмент всех уровней. Провели громкий форум, заработали денег. И тут пришел он... август 1998. И Андрей Юрьевич, как прижимистый хозяин, не забыл, что у него строится дом, зато забыл, что нашим детям хочется кушать.
Я вернулась из отпуска в конце августа - и не дождалась своей зарплаты. Потом я не дождалась своей сентябрьской зарплаты - и стало ясно, что жизнь поворачивается к нам тылом. Маркетинг и менеджеры среднего звена успешно качали порнуху на халявном канале и ныли, что денег нет. Появилась мрачная шутка, что "мы все в жопе, а шеф в Пежо" и ожидание неизбежного. Шеф кормил нас историями о вставших колом на полпути деньгах мэрии, о задержках текущих клиентских платежей. А мы читали сверхсекретные документы на сервере об успешных переговорах с "Седьмым Континентом" и пытались понять, где же нас... натягивают.
А потом он начал вызывать нас по одному, смотрел в глаза, предлагал забрать домой рабочий комп и рассказывал, что зарплаты больше не будет, никогда... потому что нас сокращают. Мужики кивали и шли собирать вещи, паковали компьютеры и искали, что бы еще плохо лежащего по русской привычке опустить в карман, компенсируя свои финансовые проблемы.
Мой друг ныл, что работы мы больше не найдем, что ему платить алименты и на что-то жить, как будто мои двое детей без алиментов и намеков на совесть у их отца были нарисованными картинками на обоях.
Мне лень биться за себя. Я априори настроена на то, что все будет хорошо. Я впадаю в анабиоз, когда все плохо, сжимаю время до точки и жду момента выхода из этого состояния "несуществования". Но обиженные и бесхребетные друзья могут меня сподвигнуть на подвиги.
И я пошла вершить справедливость в кабинет мужчины, который был умен, силен и чертовски хорош собой.
Выслушав его этические потуги, я с легким адреналиновым выбросом сказала, что без зарплаты не уйду, а комп у меня дома куда круче, чем эта развалина.
Чудесный Андрей Юрьевич напрягся и после неловких попыток мягко сломить мое сопротивление пошел в бой.
- Тогда я тебя тебя официально депремирую на сумму твоих двух зарплат, которых ты добивашься, - сурово сказал он.
Я вальяжно расположилась в кресле, ожидая, что разговор несколько затянется:
- А на каком основании, позволь узнать?
- На основании нарушения трудовой дисциплины.
- А как ты собираешься оформить свои претензии по дисциплине?
- Я издам приказ задним числом.
Милый, наивный, с серьезными глазами и волевым подбородком.
- А как ты заставишь меня ознакомиться с этим приказом под роспись? Кстати, неплохо бы мне почитать правила трудового распорядка.
Он упустил из виду, что когда меня загоняют в угол - я умею обороняться. И манипулировать информацией, которой владею.
- Черт с ней, с дисциплиной, - покладисто согласился с проигранным раундом он. - Я уволю тебя по статье, как несоответствующую должности.
- Чудненько, дорогой шеф, - сказала я, наслаждаясь его просчетами. - А как ты докажешь мое несоответствие должности? Где должностная инструкция, с которой я должна была ознакомиться при приеме на работу, опять же под роспись? Что входит в круг моих обязанностей?
Кажется, я нарывалась. Но тогда я еще не знала, что Маршала злить нельзя. Я была смелая и решительная, доминантная самка, шантажистка и зараза. И он люто ненавидел меня. И не знал, что сказать. Я продолжила изгаляться.
- А давай ты уволишь меня как положено - по сокращению. Выплатишь мне предыдущую зарплату и еще несколько месяцев последующей...
- Выплачу, - сказал он, найдя удобное решение довольно быстро. - Белую зарплату, которая у тебя никакая. Три копейки.
- А покажи-ка мне приказ, уважаемый Андрей Юрьевич, где я зачислена на должность с зарплатой соответственно штатному расписанию. И не забудь, что под приказом должна стоять моя подпись. А я пока посижу на своем рабочем месте. Дни-то идут, зарплата начисляется. А за три копейки еще и вредить надо. Нет, конечно, вредительство и саботаж просто к слову пришлись...
Кажется, он ненавидел не только меня, но и свою бухгалтерию с кадрами. И тут он был прав, и мне было жаль его, но помочь ему я уже не могла. Мы заигрались в войнушку. Кто-то должен был сдохнуть. Я сдохнуть не могла, потому что на моем попечении были малолетние преступники, просящие кушать каждый божий день. Оставался единственный кандидат.
- Однако, ты не докажешь, что я обещал тебе шестьсот долларов. Официально таких зарплат в Москве нет.
- Замечательная мысль, - сказала я, улыбаясь ему от всей души. - И я даже знаю, с каким интересом трудовая комиссия отнесется к моим словам и к словам мальчиков, которые сидят вон там.
Я кивнула за стеклянную перегородку, где напряженные "мальчики" от двадцати до пятидесяти ждали жирного буйвола, почти убитого мной на водопое. Про трудовую комиссию - это был шантаж и блеф. Никогда в жизни я бы не обратилась в официальную организацию, чтобы подставить шефа. Ни этого, ни другого, никакого. Но разбойники-то этого не знали...
- Чего ты хочешь? - придушенным шепотом спросил Андрей, и я уже знала, что на месте шепота должна была быть я собственной персоной.
- Я хочу свою зарплату за август, сентябрь и октябрь. И я хочу проект поддержки малого бизнеса от Интела на пару с партнером с общей суммой в семь тысяч.
Я пошла дальше собственных самых смелых ожиданий. Ему было легче убить меня, чем согласиться, но он был сильный мужчина, он не воевал с хитрыми сучками и учился проигрывать красиво.
- Продано! - сказал он.
И я поспешила выйти из кабинета, где за моей спиной меня ненавидел самый привлекательный за всю мою трудовую историю начальник. С которым надо было спать, а не бороться. Но жизнь распорядилась иначе. Мальчики ждали меня, как голодная стая волков.
- Идите, он ваш, - вздохнула я, и они рванулись вынимать из поверженного колосса свои зарплаты вместо компов.
Андрей Юрьевич выполнил свои обещания, мы ушли из компании в декабре, получив полную компенсацию по зарплате и все выплаты по проекту. Я встречалась с ним еще несколько раз в коридорах на очередном форуме. Он был страшно вежлив, наклонял породистую голову подчеркнуто-вежливым движением и произносил мое имя своим восхитительным глубоким голосом так, что мне хотелось умереть на месте. От стыда и тоски, что я, слабая и нуждающаяся в поддержке, отпозиционировала красивого и сильного мужика за идею, которая мне и нужна-то не была. Даже если бы я не забрала эти деньги из фирмы, у меня все равно было бы все хорошо.
Потому что иначе и быть не может, я прекрасно вижу будущее, восхищаюсь Маршалами, и мне отчаянно скучно бороться за деньги. И вообще бороться. Не мое это, не мое.