Точка невозврата

Жизнь среди размытых предметов течет совсем непривычно. Дни тянутся мучительно и настолько на полуподсознательном уровне, что начинаешь переваривать не просто закрытый для всех мир, но, кажется, себя саму.
Три дня назад посмотрела на крупинки соли с расстояния сантиметров пять. Они круглые! Вчера посмотрела на себя с расстояния в несколько миллиметров... или вообще изнутри, и теперь главное — не изменить все, что было нажито и наработано как минимум за последний год. Если продержусь еще пару дней — есть шанс, что пойду и дальше туда, куда шла. Но если не выдержу...

Раньше мне всегда казалось, что для того, чтобы выйти замуж за генерала, надо, чтобы генерал был согласен. Очень традиционное представление о потребности выйти замуж удачно. Сегодня я знаю, что желание генерала все только усложняет.
В тот момент, когда мне показали радужную картинку счастливой жизни, я поняла, что я ее боюсь.
Два месяца назад мы разговаривали о том, что его сын пока все еще живет в гражданском браке, и я заметила, что если его девочка до сих пор не попросила белое платье и свадебное путешествие, то причина только одна — девочка умнее, чем кажется. Потому что все девочки хотят замуж. Это настолько естественный инстинкт, что любые исключения делают правило только жестче. Любимый тут же прошелся воспоминаниями по своим прежним незарегистрированным женам и подытожил: "Они хотели за меня замуж!"
Ну еще бы! Ты такой умный, успешный сукин сын... Они и детей от тебя хотели. И я бы хотела... Но это единственное, чего мне категорически нельзя хотеть!
Пока девочки не сыграли в эту игру "уж замуж невтерпеж" хотя бы разок, пока не хлебнули всех радостей брака, пока не взялись в одиночку растить малышню — они хотели и будут хотеть жить за каменной стеной. За иллюзией каменной стены, как правило. Они даже могли бы надеяться, что этот самый штамп (говорят, даже им теперь не портят паспорта независимых граждан) сделает из альфа-самца кастрированного кота, лежащего на диване и, между делом, таскающего увесистые пачки денег вон в ту тумбочку. Что на подушке в супружеской спальне не будут обнаруживаться чужие волосы не в масть, что презервативы в кармане пиджака не будут менять марку, что в командировках он будет только работать... Призрак белого платья заставляет даже очень умных женщин поглупеть.
Правда, в том разговоре я оговорилась, что лет до тридцати я тоже хотела замуж, а вот после...
Собственно, девичье чувство "хочу замуж за принца" абстрактно. Чувство слегка подросшей молодой женщины "хочу замуж за любимого мужчину" — иррационально. Уверенность взрослой женщины, что замуж ей не надо — совершенно рационально с одной стороны и очень эмоционально с другой.
Зрелая женщина в браке теряет больше, чем обретает.
К своим тридцати пяти, сорока четырем, пятидесяти восьми она уже неплохо справляется с тем, что раньше виделось как жизненные трудности, неразрешимые без поддержки сильного, уверенного в себе, желательно обеспеченного умом и финансами мужчины. К этому возрасту она знает, что сильных и уверенных в себе единицы, и их неврозы делают брак с ними больше похожим на испытание на прочность, чем на романтический и светлый союз любящих сердец по формуле Дня святого Валентина. Обеспеченных финансами куда больше, но частенько дама успевает к своей зрелости и сама обеспечиться. А вот с умом момент совсем тонкий. Мне — критично, а то, что цепляют мои ровесницы приводит меня к выводу, что этот фактор вообще не учитывается как базовый.
Женщина, хотящая замуж, хочет, чтобы мужчина просто был. Потому что мало-мальски мужские функции он выполняет, потому что праздники и выходные перестают быть беспредельно одинокими, потому что его можно вывести в люди и быть "как все".
Трудовые подвиги, как то починка вышедшего из строя, перетаскивание тяжестей и другая чушь, меня не волнуют. Все это успешно покупается за банкноты у профессионалов. Или делается своими руками, ибо огромную часть мужской работы я успела за свои Бог знает сколько лет жизни освоить сама, спасибо рукодельному папе и бездельным партнерам.
Разговор полгода назад:
- Не пользуйся гостевым туалетом, там не работает слив. Надо вызвать сантехника.
- Хочешь, я посмотрю? У мамы и у себя я сама разбираюсь с такими вещами.
- Хм, а я всего этого не умею.
- Тебе и не надо.
- Почему??? - Взгляд такой, словно я сказала, что через пять минут наступает конец света.
- Потому что каждый должен делать то, что он умеет делать хорошо. Ты хорошо зарабатываешь деньги, значит, ты в состоянии нанять профессионального сантехника. У меня был тяжелый период, когда я не могла нанимать сантехников. Пришлось освоить все самой.
- Я начинаю тебя бояться...
Другие "мужские" функции неплохо реализуются в паре в режиме прихода и ухода. За свои сто лет после развода (исключая краткий период попытки совместной жизни с любимым человеком очень много лет назад) я разучилась просыпаться в чужих постелях не одна. И тем более — не одна в своей постели.
С любимым нынче я почти не отдыхаю. То есть он спит, а я слушаю, как он дышит... Я проваливаюсь в краткий сон загнанной жертвы и просыпаюсь с его бессонницей, я контролирую его будильник или просто брожу по ночному дому. Я боюсь проспать что-то плохое...
К одиноким выходным и праздникам я привыкла проще, чем к одиноким утрам. Я просто выключила праздники из своей жизни. Сначала — бизнес, диктующий круглосуточные условия работы, потом — свобода от бизнеса и дауншифтинг, в котором каждый день — выходной и праздник.
А что привести мне к подружкам некого и некем похвастаться и не на кого пожаловаться (А мой-то, мой-то!..) - так это вообще не рассматривается как естественный атрибут семейной жизни. Разговоры про мужей, детей, болезни и покупки мне мучительны с юности.
И казалось бы... что это я завелась именно сейчас, когда дело-то идет к великому женскому счастью постоянного присутствия рядом с любимым, который вдруг задает вслух вопрос: "зачем мне жена?", и точно знает ответ на него.
Точка невозврата пройдена в начале февраля. Тогда, вместо обеда с послом, я ехала во Внуково и пыталась понять, оно мне надо или нет. Спустя пару дней я написала ему до сих пор не отправленное письмо, потому что знала, что мне ничего не надо. Я не хочу больше никаких отношений, я готова уйти и отпустить и себя и его. И что бы мне послушаться свою интуицию и нажать кнопку отправки факса... Я послушала свою голову и людей, которые сказали мне, что такое письмо отправлять нельзя. Тогда я струсила, что все потеряю. Сейчас я боюсь, что все обрету.
А он слушал свои ощущения от моего отсутствия три недели и решил, что пора идти дальше.
Земля круглая и неизвестно, кто за кем бегает...
Он знает, что я "непростая девочка" и что, в отличие от многих, меня нельзя взять в дом, а потом выставить за порог, как нашкодившего котенка. Он готовится к тому, что станет отвечать за меня.
А я знаю, что он не щенок, которого я приручила, как многих, и могу, подрощенного и увидевшего, что есть мир любящих и заботливых, выпустить на свободу. Ничего не сделать, я безответственная кошка. Я никогда не задерживаюсь там, где мне перестает быть хорошо, комфортно и интересно. С иными — не больше 10 минут, с иными целых три недели...
Он говорит: "Они меня любят до сих пор, но они меня бросили..."
Мне не стоило браться приручать его, но это я понимаю теперь перед лицом опасности остаться с ним навсегда, а не тогда, когда он только вошел в приемную и я потеряла голову и, похоже, всю жизнь.
Для него нет ничего хуже предательства... А для меня помимо греха предательства существует грех предательства себя.
Если я ухожу к нему — я теряю все, а обретаю только его. Он — это фантастически много! Это то, о чем я могла только мечтать, но это и плохой характер, измены, раздражение, ревность, негатив, болезни, куча его родственников и бывших подруг... Это несправедливость, которой я хлебну больше, чем кто бы то ни было, потому что на близкого человека можно вылить все, что не сложилось с министром культуры, президентом Израиля или тайландской принцессой.
Если я буду с ним — я уйду отовсюду. Весь мой мир останется в прошлом. Потому что никаких поездок "куда глаза глядят" уже не будет, не будет ночных посиделок с приятельницами и обсуждения психологических аспектов воспитания подростков, не будет бесконечных звонков от бывших и переписки с ними же... Не будет даже творчества, потому что вся жизнь будет посвящена ему. Он никогда не пойдет со мной на обычный день рождения к человеку не своего круга, которого я знаю двадцать лет. А это значит, что и я не пойду. А если меня даже отпустят и слова плохого не скажут, то наутро я услышу, что "блядь, куда девалась эта бумажка" или "все сволочи и мудаки" или "надо собираться в дом престарелых" и я точно буду знать, что это я — сволочь, и бумажка девалась по моей вине, и дом престарелых нужен, потому что я шляюсь неизвестно с кем, а то еще и трахаюсь на стороне, и он меня не волнует. И моя задача будет утешать, успокаивать, - и отказаться от всего, что находится за пределами его жизни.
А еще есть фактор возраста... И я боюсь...
И я точно знаю, что скажут окружающие его люди: "сучка очень удачно подцепила обеспеченного мужика почтенного возраста". И не подумают — скажут.

И готова ли я ко всему этому и еще миллиону вещей в обмен на то, что он возьмет за меня ответственность, хотя я отлично справляюсь с ответственностью за себя. И не люблю и не хочу отвечать за других.

И когда моя экстрасенша говорит: "вы будете вместе и я вижу свадьбу" — у меня случается культурный шок и ступор. Потому что я не готова... я не хочу... я могу приходить по первому требованию и уходить по любому намеку. Я могу не встречаться с его друзьями и родственниками, мне это не надо. Я могу привозить подарки в его отсутствие и не беспокоить своим присутствием. Я могу мурлыкать по вечерам и писать длинные любовные письма издалека.
А он просыпается по выходным один, и ему тошно, потому что он теперь снова знает, как это — просыпаться не одному. Когда на столе стоит кофе и горячие сырники, когда кто-то вычитает письмо и распечатает столько раз, сколько он поправит, когда кто-то сядет за руль и скажет: "я отвезу, потому что вдруг ты захочешь выпить", когда кто-то волнуется о нем и улыбается ему, когда кто-то живет тихо... рядом... не беспокоя, но создавая ощущение, что он не один, и если, ни дай Бог...
Он уже точно знает, зачем ему жена.
А я знаю, что не могу повернуть назад, и мне страшно. Точка невозврата пройдена, и только время покажет, была ли она ошибкой.
И мне так мучительно осознавать, что я сама подошла к этому краю, за которым — неизвестное и совершенно очевидное будущее.
И не будет никаких поездок в Уфу и моего любимого ЛяРуша, не будет полутора тысяч километров одинокой трассы на двадцать часов под Высоцкого, и друзья не дождутся своей "скорой помощи" посреди ночи, и не будет писем на 10 страниц туда, где их ждут.
Я ведь всегда знала, что я слишком независима, чтобы стать домашней кошкой. Я весь этот год держу свои эмоции на привязи и возвожу между нами стену, давая ему возможность быть свободным от моих чувств. Он — единственный из моих любовников, к которому я не подхожу близко каждую минуту, практически не дотрагиваюсь, не обнимаю. Мучительно хочу все это — и не делаю. Теперь я знаю, что оберегаю его...
И как всякая дикая животина предпочитаю вовремя сбежать даже от ласкающей руки. Вот прямо сейчас чувствую силы и непреодолимое желание сбежать. Но уже поздно... Я ему нужна.
А еще он трудно ищет деньги под проект, и сын все-таки собрался получать свидетельство о браке, и он ужасно устал делать то, что он делает уже пятьдесят с лишним лет, а я уехала, снова уехала, и он не нашел в себе уверенности остановить меня, хотя я просила, чтобы остановил. И все равно он знает, что я его люблю и никогда не брошу. Не предам. Он поверил. И я верю, что люблю и даже в то, что он тоже любит, но боюсь...