Покажи мне чувства

Я считаю себя максимально успешной в той области, которая почти единственная, помимо творческой реализации, мне интересна.
То, к чему я стремилась, сколько себя помню, еще в полубессознательном возрасте, то, с чем сталкиваюсь каждый день — мое призвание и моя отрада.
Сфера человеческих чувств и гармонизации отношений, особенно, отношений между мужчиной и женщиной — это то, что мне, без преувеличения, удается лучше всего.

Почему я всегда хотела понимать других людей — не поддается логическому объяснению. Проще всего сказать, что эта потребность заложена в структуре моей личности, но человеку, незнакомому с соционикой, это определение будет пустым звуком, а знакомому — чаще всего красной тряпкой для страстного желания перетипировать интуитивно-этического интроверта и обнаружить во мне черты Бальзака, Гексли, Дюма, Достоевского, Гамлета и даже Жукова. От Жукова, правда, я не откажусь, ибо прошла столь интенсивный путь самодуализации, что могу и именной шашкой махать очень натурально, и вести в бой войска, и выставить против хама такую силовую, что караул. За эти приобретенные навыки огромное спасибо моему покойному папе-Жукову и моим многочисленным партнерам-не-Жуковым. Отталкиваясь от их, не подходящих мне черт личности, я нашла то, ради чего лично мне стоит жить — счастье понимания своего мужчины.

Но не получи я свыше дар разговаривать с людьми — вынуждена была бы быть кому-то посредственной женой, сидеть на скучной работе, жить в чужих рамках и стареть, зная, что жизнь проходит зря.

Для того, чтобы попытаться понять мир мужчин, нужно, во-первых, хотеть его понять ради мужчин, а не ради себя, а во-вторых, задавать вопросы о мужчинах самим мужчинам, а не "опытным" товаркам на вечерних посиделках. Нет ничего опаснее наслушаться бабских советов о том, как надо обращаться с представителями сильной половины человечества. Я бы сказала, что это — однозначный пусть к личностному провалу.
Я начала черпать свои знания о мужчинах еще в детском саду (Не-романтика или Я тогда моложе…). Не скажу, что я помню заданные объектам моего наблюдения вопросы в тот стародавний период, но какие-то ответы на свою потребность понять я получила, это точно. Потом были прямые вопросы и книги, написанные преимущественно мужчинами, потому что мировая литература за тысячелетия — это в подавляющем числе случаев литература мужчин для мужчин. А потом оказалось все совсем просто: надо было тщательно отбирать собеседников, учить их открываться и говорить о себе, задавать им вопросы об их внутреннем мире и их представлении об устройстве мира внешнего.
Ясно, что издержками таких доверительных бесед были внезапные несанкционированные попытки сближения и мучительные для обеих сторон объяснения, что мой дружеский интерес нисколько не готов перерасти в интерес сексуальный. К счастью, подбор собеседников с высокими показателями интеллекта давал мне шанс донести до них понимание дружбы, как ее видела я. В ответ я платила долгими часами "потраченного" времени и выслушивания жалоб на мир женщин. Я научилась видеть женщин глазами мужчин и оттого легко перехожу от аргументов одной стороны к аргументам другой, помогая связывать и склеивать там, где порвалось и разбилось.

Справедливости ради надо сказать, что выводить на откровенность мужественных мужчин куда сложнее, чем женственных. Логические сенсорики труднее всех открывают свою душу и свои проблемы. Способ понимания их потребностей — преимущественно наблюдение, хотя сейчас я могу похвастаться солидной обоймой говорящих со мной альфа-самцов. Но с ними на самом деле труднее всего, потому что при всей их внешней независимости и твердости суждений, в вопросах отношений и чувств они осторожны и подвержены душевным травмам, как никто. Ни одна самая романтическая дамочка не похвастается такой ранимой душой.
Когда мир выдал тебе броню и умение побеждать, он не желает видеть твоих слез и сомнений. К мужчинам мир жесток ничуть не меньше, чем к нам, вынужденным останавливать чертовых взбесившихся коней и тушить пожары в чертовых избах.

Но, собственно, мое вступление в простую и мучительную тему затянулось, пора переходить к сути вещей.

Мы все с детства слышим, что ревность — плохое чувство. Нас учат быть адекватными, давить в себе собственнические инстинкты, считаться со свободой другого человека и ограничивать в себе естественные потребности, заложенные природой.
Ревность — это не хорошо и не плохо. Это данность, как умение хорошо считать, запоминать лица и расположение предметов, догадываться о проблемах по выражению лица и интонациям. Бороться с ней так же глупо, как с памятью или терпением. Ревность выработать в себе невозможно, как невозможно и избавиться от нее. Либо вы родились ревнивцем, либо нет.
Умение принимать себя таким, каким тебя привели в мир — одно из лучших качеств на пути самосовершенствования, которые даны мыслящему человеку, чтобы жить в гармонии с собой и с другими.
Наше умение принимать других такими, какие они есть, не переделывая их по образу и подобию своему — тоже путь совершенствования себя.
До тех пор, пока будут существовать те, кому требуется эмоциональное проявление чувств партнера буквально во всем, - будут существовать ревнивцы.
Лично я люблю ревнивцев, они дают мне дополнительную уверенность в себе и в прочности связывающих нас отношений. Для меня любит тот, кто умеет ревновать.
Равнодушное замечание: "я тебя и так люблю и доверяю тебе", делающее счастливой женщину с ровным темпераментом, строящую отношения с любимым по принципу паритетных отношений, отвращает меня от неэмоционального поклонника навсегда.
Я как режиссер в первом ряду требую от участников спектакля: "покажите мне чувства!" Не расскажите, а именно покажите. А что покажет мужские чувства ярче, чем ревность? Ревнует — значит любит. Не ревнует — значит, есть кто-то, кого он любит сильнее.

Я ревновала всех и всегда. Друзей, близких, собеседников, мужчин, детей. Перестать ревновать для меня — это перестать испытывать интерес, перейти к другим отношениям, отдаться чувствам на стороне. Для меня неестественно состояние не-влюбленности, а, следовательно, неестественно состояние не-ревности. Я могу ревновать к работе, к телевизору, к хобби. Поэтому я всегда совершенствую себя, чтобы быть интереснее хобби или телевизора. Или же самой быть настоящим хобби, не имея возможности соревноваться с работой, которая для моего мужчины должна быть делом жизни. Пожалуй, работа — это единственная женщина, с существованием которой я готова мириться и сдать свои позиции без боя.
Но ревность ревности рознь. Тут уж придется перейти к серьезной классификации, поделив ревнивцев как минимум на рационалов и иррационалов. Рациональная ревность меня пугает. Она всегда сопряжена с жесткими условиями и рамками моего существования, поэтому, поиграв в любовь с очень сильными мужчинами, рассказавшими, как я буду жить в огороженных ими пространствах, я смогла сбежать, не потеряв себя и даже их привязанности. Мягко вывернулась из жесткой опеки, демобилизовалась. Выдохнула.
И с наслаждением предалась ревности иррационала. Впрочем, это только звучит коварно. На самом деле я твердо знаю, что никаких поводов для ревности такому мужчине давать нельзя, ибо реальный повод — это предательство. Довольно уже и того, что я сама — это повод. Мой флирт без разбора с мальчиками и девочками, умение обвораживать и покорять, создавать положительные эмоции и давать людям то, что они хотят в конкретный момент, не переступая рамок приличий — в нагрузку ревнивцу к радости моего присутствия. Он ревнует меня к другим и ревнует других ко мне. Он завоевывает силой и талантами, я — слабостью женственности. Его: "ты за час обольстила обоих хозяев" — мне комплимент, а ему адская мука.
И он никогда не скажет: "не смей с ним кокетничать!" Сказать подобное — это показать слабость, продемонстрировать чувства и ранимость души. Он даст мне понять миллионом способов, что я подошла к краю... Я достаточно умна, чтобы в следующий раз не совершить того, что создаст нам реальные сложности в отношениях.
Но, зная, что другой мне не нужен с доплатой, что я не способна на предательство до тех пор, пока люблю, я ловлю на себе настороженный взгляд и наслаждаюсь мыслью, что его показное равнодушие, — это маска для всех и отрада для меня. Он может быть каким угодно: злым, веселым, сосредоточенным, уставшим, но никогда — равнодушным ко мне. Равнодушие и отсутствие ревности — знак, что время любви прошло и пора прощаться.
Мне нравится быть объектом ревности и собственностью того, кто привык владеть самым лучшим, ибо в этом случае я знаю, что я — лучшая.
Мне не приходится мириться с его ревностью, мне в награду принять ее, как данность, и получить от нее все, что можно, — повышение собственной самооценки и понимание стабильности наших отношений. И даже если я томно вздохну, что "этот ужасный человек не дает мне сделать ни шагу без того, чтобы не включить контроль", будьте уверены, я не жалуюсь, я — хвастаюсь.
Все вышесказанное было и есть базовым в моих отношениях с мужчиной.
А что же моя ревность? Как она работает в его жизни? Ведь альфа-самец — собственник, но никогда не признает себя собственностью женщины. Он независим, он всегда в поиске, он всегда готов к подвигам, он ведет бесчисленный счет своих побед у самых ярких и привлекательных женщин... Он очень плохо поддается убеждению, манипулированию, силовому воздействию.
Неужели мое призвание — сидеть дома и в смирении ждать его возвращения с вечеринок, стирать рубашки со следами помады, выбрасывать чеки за подарки, сделанные не мне, быть бессловесной зверушкой, отслеживающей каждый его жадный взгляд на проходящую мимо юбку и плачущей по ночам в подушку?
И не моги его ревновать?
Оказалось, что нет, все куда интереснее и эротичнее, что и следовало ожидать. Хорошо, что способность к наблюдению и анализу приводит меня к удачным и перспективным выводам. Но еще лучше, что я все еще могу воспользоваться добрым старым способом: "звонок другу".
И мой умный и опытный друг говорит мне дословно (предпочитаю цитаты без купюр, поэтому — держитесь!): "Если ты не ревнуешь, значит есть на стороне кто-то, кто ебет тебя лучше! И даже если ты на самом деле не ревнуешь — покажи ему ревность".
И ах какое блаженство перестать играть мудрую дамочку и стать по-настоящему мудрой, осторожно намекая любимому человеку, что его рассказы о его победах (помните анекдот: "А что вам мешает, вы тоже рассказывайте!") заставляют меня нервничать. Слегка, почти несерьезно...
- Дорогой, ты так разговаривал с этой девицей... Мне следует ревновать?
И наградой мне служит легкое замешательство и удивленный взгляд.
- Хм... нет, конечно, это же просто игра, стиль общения...
- Надеюсь!
Вот мы и расставили все надстрочные знаки. К моим словам о том, что я люблю его, добавляется его чувство, что на самом деле люблю. А что убеждает того, кто знает цену пустым словам? Только чувство. Настоящее, искреннее, делающее его единственным в моем мире.
- Не ходи ни с кем в кино, пока я не вернулась! - говорю я по телефону и слышу, как он молчит и улыбается.
Не обязательно закатывать сцены, чтобы обозначить жизненные ценности и границы влияния. Не обязательно давать явный повод для ревности, чтобы тебя ревновали. Не обязательно ревность — плохое чувство, как нас учат сердобольные мамки и няньки, вспоминая злого мавра. Она — то, во что мы играем, в чем мы живем, что дает нам ощущение своей значимости для другого в мире лживых слов и фальшивых эмоций. Настоящую ревность нельзя сыграть, как нельзя сыграть любовь. И я счастлива, что наши любовные программы совпадают, потому что им с самого начала не надо притираться друг к другу, они естественны в своей ревности, в своей чувственности, в своем взаимопонимании двух таких разных людей: альфа-самца и его Кошки.