Итак, отношение к нему я сформулировала для себя окончательно и на данном этапе жизни - бесповоротно.
За что я не люблю Чехова.
А я однозначно не люблю его и не любила.
Не за краткость и емкость, за которую принято любить, хотя я и не приверженка краткого и емкого (кроме творчества самой
За цинизм. Да-да, именно. За цинизм, прожженный, дурно пахнущий, завуалированный красивыми оборотами речи.
Чехов - один из самых злобных мизантропов, какие попадались мне в литературном мире.
Хотя тот же Лермонтов не вызывает подобного отторжения, а Антон Павлович - до отвращения.
Чехов не любит людей.
Звучит, конечно, вызывающе, и я вовсе не млею над словесными экзерсисами какого-нибудь Мышкина или Коротаева про всеобщую и всеобъемлющую, спасающую мир и несущую свет...
Но Чехов людей не любит настолько, что даже я, с восторгом встречающая весьма и весьма двусмысленные фразочки покойного генерала Лебедя, выпадаю в культурный шок.
Он их не просто не любит, он их ненавидит и злобствует над их слабостями и несчастьями, как старый ворон над гниющим телом.
Он изучает их не как доктор, чтобы найти лекарство от недуга, а как патологоанатом, да еще и с диагнозом "причиной смерти стало вскрытие".
Люди для него - это объекты за стеклом его таланта облекать мысли в слова. И это изящное кружево слов - отделка гроба, а не приданое невесты.
Интуитивно я всегда это в нем чувствовала. Он - вестник смерти. Духовной смерти.
А поскольку я прекрасно знаю, что те же знатоки человеческих душ (разума) - психиатры болеют тем, на чем специализируются, то и обличение Чеховым пороков, на которое ссылаются в школах - это симптом загнивания его собственной души.
Он видит гадкое в живом существе, он вытаскивает это на свет и злорадствует (кому-то это может показаться неявным, но я так ощущаю) и глумится.
И никакие пейзажи и светлые настроения не прикрывают для меня истинное лицо Антона Павловича.
Вот Гоголь с его сарказмом людей любит. И Пушкин любит... специфически (кстати, Пушкина я тоже не люблю - по иным причинам). И морализатор Толстой. И Тургенев, не всех, но избранных. А Чехов всех НЕ любит, и меня это эпатирует.
Он не признает за человеком права быть слабым и ошибаться. Он непримирим к недостатком других, его раздражает чужое счастье.
Его весьма элегантный рассказ "Шуточка" - квинтэссенция ненависти к человеческому счастью.
И как бы смешно это ни выглядело: я не прощу ему бедную Наденьку. Пусть она юная дурочка... блондинка, как теперь принято называть такое возвышенное и романтическое... она не заслужила. Может быть кто-то другой - но не тот, кто умеет жить и радоваться.
Так что Чехов мне неприятен, даже если я признаю его заслуги в творческих порывах на две страницы.
Наверное, я при всей своей жесткости к внешнему миру, слишком люблю человека как личность, с его "толстыми" и "тонкими" недостатками, с "ранами, которые расковыряли гвоздиком", с тупостью и заблуждениями, со щенячьей радостью и мещанским бытом.
И мне нравится внутренний мир любого собеседника, а не его внутренности в банке с формальдегидом.
Если бы мы жили с Чеховым в одну эпоху и вращались в одном обществе, я была бы удовлетворена узнать, что он меня не любит тоже.
Вот как-то так...
Вы будете смеяться... Но, читая, я блаженно улыбалась :-) потому что написали хорошо )))) затянули как обычно до последнего слова ))))
ОтветитьУдалитьТем не менее, не соглашусь никогда. Он же доктор, ему положено вскрывать абсцесс, чтобы вытек весь гной. Любят ли доктора людей? Большой вопрос... Видя их сотнями, больных и капризных, и имея этот дар видеть их насквозь, только и остается, что выполнять исправно свое ремесло. Чтобы не сойти с ума. От невозможности всех полюбить и всех спасти. От невозможности самому спастись. От неизбежности своей собственной судьбы.
Не можете его любить, так хоть пожалейте.... Он дивно писал...
Даже и не знаю, смеяться ли. ;)
ОтветитьУдалить"Затянула до последнего слова" да еще и с определением "как обычно" - это даже не поддается квалификации. "Тварь я дрожащая или право имею" - не поняла. :)
Так приятно мы с Вами мнениями обмениваемся, а не копья ломаем. Обменялись - и остались каждый при своем. :)
Вы при своем воздушном, пешочком, насвистывая и наслаждаясь, я при своем рефлексирующем, жестком, в утробе железного коня, с непечатным с благословения Ахматовой и тайными мечтами не меньше, чем о маршале. :)
Верите, сразу потеплело... Можно говорить о литературе, какое счастье!
Доктор, вскрывающий абсцесс, - труженик каждого Божьего дня. Тяжелый труженик... местами беспросветный.
Не обязан он людей всем гуртом любить, то есть человечество в целом, но человечным быть должен. И оставлять надежду пациенту на выздоровление - должен. Эта врачебная этика для меня непререкаема.
Тот, кто относится к человеку, как к сосуду с грязью, гноем, продуктами жизнедеятельности и психическими болезнями, - не доктор, мизантроп. Вскрыв нарыв, врач не делает человека грязным. А чеховские герои... эххх... не дай мне Бог встречать таких людей. Жизнь в них умерла, осталось сплошное вместилище скверны, грехи и занудство.
Сегодня в редакции нашла случайно единомышленника. Открыла рот, чтобы рассказать свое заключение от Чехова, а услышала вдруг: "А я несколько лет назад Чеховым отравилась. Больше не читаю и не буду". Отравилась беспросветностью, заработала депрессию, погрузилась во мрак пороков и тоски.
Неужели вы встречаете таких вот персонажей в своей жизни? Неужели все так плохо вокруг нас? Ибо тексты Ваши светлые, проникнуты надеждой и верой.
А стиль чеховский - его я и не оспориваю. Легок, элегантен.
Но не мое... не мое. :)
Затянуло, в смысле омута :-) То есть в хорошем. Это метафора такая )) Так это кажется называется у людей, разбирающихся в определениях? )) Для меня все тексты делятся не на хорошие и плохие, профессиональные и не очень, а на те, которые с любой страницы, с любой буквы затягивают, глазами зацепишься за строчку и все, пропал. И на те, где автор как бы не изголялся с изысканностью фраз, зеваешь и без сожаления откладываешь в сторону. Так что "затягивает" - это про первые ))) У Вас очень сочно получается ))) И про любовь, и про ненависть.
ОтветитьУдалитьДело в том, что я таких персонажей и у Чехова не встречаю )) У меня не было ни разу депрессии после прочтения. Иногда грусть. Но Моэм, к примеру, намного больше вгоняет меня в тоску от своей собственной злобной иронии и неутоленной тоски. Я читала его дневники, его цинизм сожрал его к концу жизни. Читая Лохвицкую, ее иронию, подчас недобрую, ее грусть, ее персонажей, я намного чаще впадала в тоску. При том, что она шутит. Чаще всего она шутит, сквозь слезы. У Чехова я всегда чувствую надежду... Депрессию? Порок и тоску? Нет, никогда. Даже удивительно :-) Как будто мы сейчас про разных писателей говорим.