История достойная романа

Когда-нибудь у меня дойдут руки и я напишу роман с именем "История достойная романа". Когда-нибудь я смогу писать об этом легко и непринужденно, обращаясь к воспоминаниям многолетней давности. Да, это будет уже не та история, что сейчас, потому что любая рестроспектива несет на себе взгляд повзрослевшего автора, а не просто пережившего события здесь и сейчас. Когда-то я смогу написать об этом связно, от мартовской встречи до...
Я не ставлю точки и не вижу даты, и будь хоть что-то в моей власти, конечная дата никогда бы не появилась в этих записях. Не потому, что я хочу жить вечно и длить эту историю, а потому что я знаю, что назвав любую дату, я привяжу к ней чужую жизнь. А его жизнь пусть будет жизнью библейского патриарха, и пусть я столетиями не увижу ее окончания.

Оказалось, что это так просто - выполнить свое предназначение сегодня. Оказалось, что на это уходят столетия, и воспоминания о прожитых жизнях дают возможность пройти свой путь не без ошибок, но до конца. Когда ты понимаешь, что то, о чем ты думал десятилетия и чем ты жил столетия, случилось сегодня... Это очень трудно осознать. Потому что куда проще думать, что никак иначе и не могло быть, просто не могло. Но я поставила точку и тут же добавила к ней еще две, чтобы у моего романа не было окончания. Две точки - это надежда на то, что все только начинается. Не после моих сорока и его семидесяти, а для нас обоих в вечности с опытом наших столетий.
Я не тешу себя мыслью, что сделала все сама. Без своего Ангела-Хранителя я бы не справилась, без того, кто возвращает меня из-под потолка операционной с яркими лампами и напряженным шепотом врачей, без того, кто дает мне силы совершать странные на чужой взгляд поступки, уходить от любящих и менять жизнь на сто восемьдесят градусов. Без того, кто отводит от лобового стекла летящую в мою машину на полной скорости запаску. Без того, кто ведет учет моим девяти жизням и возвращает меня в одну и ту же воду дважды, а может быть, и трижды и триста тридцать три раза.
И пусть я знаю, что есть что-то, чего сделать просто нельзя. Но ведь это "нельзя" придумали люди, это всего лишь законы природы, физики, нашего измерения. А есть законы метафизики, иных миров, где обретается душа, любви, наконец, которую нам, таким практичным и борющимся за место под солнцем, выдали явно ошибочно, явно из иных сфер. И потому мы никогда не можем соединить выкладки нашего ума с порывами нашей души. Мы так и не смогли, описывая ее тысячелетиями и имея для описаний все возможности науки, технического прогресса и все виды искусства, сотни языков и языки жестов, сказать, что же такое любовь. Ни кратко, ни полно. Никак.
Иногда мне кажется, что я слышу эти крылья за спиной и, зная, что они не мои, оборачиваюсь. Но его нет, только чувство, что я не одна, потому что одна бы я не справилась, сбилась с дороги, опустила бы руки и плакала, заблудившись в трех соснах своих сомнений. Мой Заступник закрывает меня от смерти, мой Учитель мягко поворачивает мой путь в правильном направлении. Он держит меня за руку даже тогда, когда я точно знаю, что никто не держит, когда я отчаиваюсь и прошу отпустить меня.
"История достойная романа" - это история о любви. О чем же еще мне писать, чем же еще мне жить? Ведь ничего другого я не умею и ничто другое не имеет для меня смысла. Я умею жить любовью и говорить о ней.
То, что приносит в мой день возможности, - это всего лишь навыки, многие из которых мне не нужны, и когда-то они просто осыплются с меня, как кора с "бесстыдницы", и я останусь такой, какую тщательно скрываю от чужих глаз. Ранимой, беззащитной и смешной. А навыки... теперь я знаю, что большая часть из них, если не все, нужны мне были лишь для того, чтобы снять с него груз бытовых проблем, чтобы помочь там, где он не умеет, научить тому, что для него было закрыто. И я билась, чтобы достичь совершенства во всем, за что бралась, и понять, что мне-то самой это все ни к чему. Да теперь у меня хорошая работа с достойной зарплатой, льготный режим присутствия, двойные праздники. Да, я освоила еще одну область знаний и ушла еще в один вид искусства, "важнейший" для моего любимого. И то, что работа сблизила нас еще сильнее - это ей только в плюс.
Но моя стихия - это любовь, и будь моя воля...
Но воля не моя, я фаталистка, я проживаю то, что мне предназначено, возвращаюсь к неверно пройденным развилкам и прохожу их снова.
Именно эти развилки, эта струящаяся вода отношений, куда я вхожу дважды, заставляет меня думать о том, что я в конце пути и у меня льготные условия существования. Нет, мне не дано знать коды и пройти путь "в режиме Бога", но многие ли из нас имеют шанс начать сначала, совершив ошибку? Стереть неверную запись в дневнике жизни и, самое главное, помня о ней - пойти другим путем. Всякому ли дают мудрость осознать свою ошибку и исправить ее, не ожидая поблажки или следующей жизни?
Я чувствую себя избранной, будто Магистр в Лиле. Я чувствую себя вымотанной, выложившейся на все сто, взявшей вершину, к которой стремилась всю жизнь. Я опасалась, что, покорив эту высоту, я не найду для себя другой. Что за этими горами нет ничего, кроме пустоты. Я не умею стоять на месте, не умею успокаиваться и жить в теплых водах течения, несущего тебя неведомо куда. Я полагала, что за этой вершиной - вечное блаженство и боялась его.
И вот вершина пройдена. И я знаю, что мне не будет легко идти дорогой, открывшейся за ней. Потому что эта дорога снова в гору, и на ней будут и узкие уступы, и неприступные скалы, и широкие плато, и бескрайние каньоны, и сейчас я даже не вижу вершины и у меня нет карты.
Мне сказали, что я смелая, если прошла этот путь. Но я совсем не смелая, я ужасная трусиха, я много столетий подходила к черте и поворачивала назад, задирала голову и смотрела из-под ладони на ослепительные шапки снегов и знала, что не пройду. Я и дошла-то сейчас только потому, что долго карабкалась раньше, закрывая глаза и перепрыгивая наугад, рискуя сорваться и срываясь, проклиная все на свете и заливая слезами след каждого сделанного шага.
А потом, да, я открыла глаза и нащупала дорогу и шла вперед уже потому, что назад оборачиваться стало еще страшнее. И мой Ангел обнимал меня за плечи, и ледяная вершина уже не обжигала взгляд и была совсем близко. Я не знаю, как это получилось, что я смогла пройти. Я не хочу оглядываться. Я боюсь, что прошлое потянет меня назад.
Я не смелая. Я просто люблю. Я просто знаю, что не могу жить без него и нужна ему.
И моя история, достойная романа, будет еще и трудной и замороченной, со слезами, с болью, с минутами отчаяния и попытками сделать шаг в сторону и уйти по чужой дороге.
Но теперь я знаю, куда я шла и зачем я здесь.
И, даст Бог, у меня не будет времени написать "Историю достойную романа", потому что я буду жить в этой истории и уйду вместе с ним, держа его за руку, глядя в глаза и надеясь, что следующую жизнь мы вдвоем проведем уже не здесь. Что мы оба исполнили свое предназначение. Я - научила любить, он - научился.