Чувства не мешают объективности. Я долго думала над тем, почему я люблю без всяких «но», не злюсь на недостатки и никак не могу надеть эти самые розовые очки, в которых недостатков вовсе не видно.
Чувства не позволяют открыть рот внутреннему судье, который есть у всех.
Чтобы перестать осуждать других людей, мне надо включить голову, провести анализ ситуации и объяснить себе, почему хороший человек поступил в конкретной ситуации как законченная сволочь. Мне надо сдержать гнев, обиду, раздражение и еще много-много всего. Мне надо успокоиться и отпустить отрицательные эмоции.
С любимым проще. Нет отрицательных эмоций — нет всего, что заставляет осуждать прежде, чем понять.
Как ни странно, в человеке осуждение включается раньше всего остального. Не потому ли, что человек подобен Богу и носит в себе и добро и зло, сам себе судья и осужденный, преступник и жертва, творец и творение. Сделать над собой усилие и понять каждого — трудно.
Любить и понимать одного — проще некуда. Для меня.
Сколько раз я слышала, что он не достоин. Любви, понимания, прощения.
С судейского кресла — не достоин, впрочем, как и каждый, кто произнес это вслух.
Быть достойным — это не врожденное. Этому надо учиться, для этого нужна поддержка близких, те самые чувства, о которых они забывают, когда выносят вердикт: «виновен, подлежит смерти».
Те, кто считают, что он не достоен меня, сами достойны ли?
Сколько раз я разворачивала флюгер его раздражения против них в сторону понимания и прощения. Кто из них знает? Сколько раз он готов был осудить и останавливался, злился на меня, но пытался преодолеть себя и разобраться в других.
Все его проблемы от того, что он ничего не понимает в людях. Ему было бы обидно это услышать. Он как знамя несет этот свой «почтенный возраст» и аксиому, что он старше меня на 30 лет. Ах, если бы возраст все решал…
Он считает друзьями самых жестоких своих судей и подпускает близко тех, кто лжет ему и возбуждает в нем худшее. Он выбирает тех, кто лицемерит, потому что с ними проще не думать о том, что надо что-то изменить в себе — и изменится мир.
Взрослый и в то же время совершенно запутавшийся в отношениях мальчишка.
«Думаете обо мне плохо? Не вопрос, покажу вам, как на самом деле бывает плохо».
Оправдать «доверие» — вот тот принцип, по которому он живет.
Его надо хвалить, как ребенка. За то, когда помог бескорыстно, а тем более — «в ущерб» себе, за то, когда постарался увидеть хорошее, когда закрыл глаза на плохое, за то, что остановился и не совершил ошибки, за пропущенную мимо рта рюмку, за такое, что и не снилось уверенным, что видят его насквозь, «воспитателям».
Привыкшие хвалить за значительное — не понимают, что можно найти в нем значительного. Кроме значительно-плохого. И никто больше него не видит в себе столько значительно-плохого. Больше, чем есть на самом деле. И никто больше него его не осуждает. И есть ли хоть кто-то, кроме меня, кто скажет слово в защиту?
Пусть хороший человек — это тот, кто сделал что-то хорошее, а не тот, кто не сделал плохое. Но кто из судей чист перед другими, не говоря уже — перед самим собой?
Да, его надо хвалить за то, что не сделал плохое. Вот такой парадокс. Вот такой «трудный ребенок», который и говорит о себе, как о трудном ребенке.
Кто сказал, что с ним просто? Мне было с ним трудно и хорошо. Трудно — это не повод бросить. Хорошо — причина остаться навсегда.
Ни один, кого мне рекомендовали как хорошего человека, не лучше его. Да хотя бы потому, что у него есть такое достоинство, которое многим и не снилось: благородство.
И даже если вы не видите — я вижу. И даже если это вижу только я, это говорит о том, что со мной он может быть таким, потому что я не осуждаю, потому что мои чувства не доводят до зала суда. И если он может быть таким со мной, значит, и с вами может. И тут возникает вопрос: а почему с вами он другой? Может, надо что-то не только в его консерватории поправить?
И мне решать, достоин он меня или нет. Потому что если меня столько лет вели к нему и дали увидеть то, что он никому не показывает — свою душу, значит, он достоин. Всего. Меня. Любви. Быть счастливым.
И ничего не закончилось, пусть враги не радуются. Я никуда не уйду. Он — такой, какой есть, — причина моего счастья.
Судей осудят другие судьи, каждый получит не только меч правосудия, но и палача. А я останусь с ним, даже сто тысяч раз осужденным. Моя любовь справится, она сделала верный выбор, она выбрала из многих одного человека, своего, самого достойного.
Трудный ребенок почтенного возраста
Комментариев нет:
Отправить комментарий